– Она же мне все уже сказала, – буркнула Света.

– Она должна вспомнить что-то еще. Хоть что-нибудь. Про эту женщину, с которой встречалась Ира. Это важно. Человека, который тоже ее видел, подставили, очень хорошо подставили. Значит, это было очень важно.

Света пожала плечами:

– Если официантка оттуда не уволилась уже.

– Почему она должна уволиться?

– Никто не работает официанткой долго… Ну если у тебя куча времени болтаться по кафе, то поедем в кафе. Я ж не спорю.

– Правильно. Не спорь.

Слушая навигатор, Петр вел машину.

С экрана ее телефона бормотал голос диктора:

– До сих пор не известно точное число шахтеров, оставшихся под завалом в шахте «Северотаежная». Работы по разбору завала ведутся. Вот что рассказали нашему корреспонденту сотрудники МЧС, самолет которого немедленно вылетел на место трагедии.

– Бедный… – сказала экрану Света. – Мне его уже даже жалко.

Нос ее висел над телефоном. На скулах лежали голубоватые блики. В машине она слушала и смотрела новости. Вернее, разговаривала с новостями, – скрипнул зубами Петр: что за идиотская манера.

– …Бедные, – ответила Света на очередную смену картинки. – Куча людей в шахте осталась. Живы? Нет? Никто не знает.

Петр покосился на ее телефон. Фотография Бориса. Руки в перчатках закрывают лицо. Жемчужные плевки на плечах, в волосах.

– Видно же, он сам дико переживает.

– Он – находчивый пиздюк, – прервал ее сантименты Петр. – Жалеть его нечего.

– Думаешь, он тут притворяется? – с сомнением раздвинула фотку на экране Света, стала присматриваться: есть на оплеванном лице слезы – или только плевки.

– А по-моему, правда плачет, – пришла к выводу она.

– Я просто говорю, что он очень хитрый и дико быстро соображает. Вот и все.

– Хитрый тоже может горевать.

– Ты таких еще не видела. Удивилась бы.

– Я видела разных других. Ты тоже удивился бы.

– Речь сейчас не о нем.

– А о ком? О тетке в кафе?

– Об Ире. Кто она? Мы ничего о ней не знали.

– Ты не знаешь, – подчеркнула Света.

– Ты, как выяснилось, тоже.

– Главное я знаю. Ира – хороший человек.

– Для хорошего человека у нее больно много секретов.

– Например?

Оба умолкли. Стало слышно, как в Светином телефоне перешли к другому блоку:

– К требованиям официальной реакции от президента Петрова на отравление генерала Соколова присоединились Франция, Германия и Швеция. Вместе с США и Великобританией они настаивают на том, чтобы Россия выступила с объяснениями инцидента. «Нам непонятно молчание господина Петрова», – заявил премьер-министр Великобритании.

– Да, – сказал Петр. – Ты права. Например.

Петр вынул телефон. Стал искать в списке сотрудников «Алмаза». Он помнил – сам делал ее бэкграунд-чек: Полина Иванова-Босьон.

Из Светиного телефона донеслось:

– По мнению экспертов, дальнейшее промедление российских властей может вылиться в очередной раунд санкций со стороны западных держав, направленных прежде всего против российской военной промышленности, для которой международный экспорт является ключевым.

– Притуши немного! – взмолился Петр, прижимая трубку к уху.

Света вырубила звук.

– Да? – ответил женский голос.

Света стала смотреть в окно. Видимо, такой поворот головы позволял лучше слышать то немногое, что долетало из трубки.

– Полина, привет. Как поживаешь?

– А что тебе надо? – засмеялась та.

– Я правда интересуюсь! – заверил Петр.

– Ну тогда – спасибо, хорошо.

– Через триста метров поверните вправо, – сказал механический голос навигатора.

– Кто там у тебя? – напряглась Полина.

– Я Света, – громко сказала Света.

– Кто?!

Петр прикрыл трубку, зашипел:

– Сиди тихо.

Та в ответ сделала угрюмую морду. Но умолкла.

– Полина, ты с Жаном-Франсуа еще не разбежалась?

– Ты звонишь, чтобы предложить мне выйти замуж за тебя? Очень жаль. Нет, у нас с ним все прекрасно.

– Ура. Потому что мне в данный момент не нужны твои рука и сердце.

– А что – в данный момент?

– Его индивидуальный номер гражданина.

Все граждане этой маленькой симпатичной страны были пронумерованы с рождения, как овцы.

– Зачем? – напряглась Полина.

– В интересах компании. На самом деле, мне его номер не нужен. Мне просто надо войти в налоговый регистр и посмотреть, что там есть на индивидуальный номер совсем другого гражданина. Гражданки.

Петр почувствовал, что и Полина, и Света навострили локаторы. Поспешил объяснить:

– Стандартный бэкграунд-чек – берем нового сотрудника. С двойным гражданством.

– О’кей. Перезвоню.

– Срочно.

– Срочно.

Петр быстро поменял ряд. Встал. Замигала аварийка.

Петр сидел, смотрел на руль, на телефон.

– Чего? – подала голос Света. Чо? – Кто это был?

– Послушай, тебе обязательно все время разговаривать? – взорвался Петр. – Посиди хоть минуту тихо. Пожалуйста. Почитай что-нибудь.

– Хамить не обязательно. У тебя, можно подумать, тут книжки есть, – Света открыла бардачок. На колени ей выпала какая-то наполовину скрученная брошюра.

Света взяла. Развернула, расправила, стала изучать с деланным интересом.

– Читаю. Доволен?

– Извини, – сказал Петр. – Просто… Просто очень много всего. У меня башка кипит.

– Ты меня отвлекаешь, – холодно сделала замечание Света. – Книжка обосраться интересная. Хувер Брин, Инжениринг андерграунд Лтд, Ян ван Гульфик… господи, гульфик! Как с такой фамилией жить? Гидро Андерграунд компани.

– Слушай, Света… Я…

– О, одна русская жопа втиснулась. Виктор Скворцов… Молодец наш, – с уважением выпятила губы Света. – Пролез. Ну и название, блядь. – Прочитала, запинаясь: – Ундерхрунсе реумте бэвэ. Е-мое.

В памяти Петра вдруг блеснуло – как малек в мутной воде. Экскурсия в театре.

– Дай поглядеть.

– Я читаю, не видишь?

Петр перегнулся, схватил брошюру со Светиных колен. Конференция в Токио. «Не подумайте, что я нахамил».

Петр нашел строку. Доклад Виктора Скворцова был посвящен установке генераторов и вентиляционных систем на большой глубине в городской среде с исторической застройкой. По материалам реконструкции театра оперы и балета в Москве.