пришла в другой карман. Он был намного-намного больше, пару квадратных километров площадью, но оно и не удивительно, ведь со слов Витольда он был открыт больше полувека назад. Оставалось только гадать, насколько глубоко уходят от него другие ходы.

Собственно, сам карман теперь служил отправной точкой, ведь всю руду из давно вычистили.

«Гномы стареют медленней людей. Но даже люди с нулевым уровнем относительно паразитов — бессмертные. Интересно, за эти двенадцать или тринадцать лет, сколько сменилось бы поколений моих потомков, останься я просто червяком?» — отвлёкся Эспен, разглядывая убранство кармана.

— А вот и тот самый злосчастный ход, — обратил внимание Витольд на увешанную табличками пещеру с крутым спуском вниз. Высота прохода позволяла взрослому человеку пригнув голову пройди внутрь, а ширина была достаточной, чтобы случайно покатившись кубарем не суметь остановиться, зацепившись за выступы на стенах. По сути, чудовищу внизу могло бы присосаться ртом к отверстию с другой стороны и выжидать, пока кто-нибудь из коротышек не свалится от толчка коллеги.

— И часто сюда падает кто-нибудь? — спросил Эспен, уставившись вглубь непроглядной даже для глаз адепта тьмы.

— Раз в десять лет, разве что. Говоришь молодняку: не бегай возле Чёрного хода, но им невдомёк, пока реально кто-нибудь не свалится безвозвратно. Тогда да, понимают. И так, вплоть до того времени, пока не вырастет следующее поколение.

Эспен направил собственное чутьё внутрь прохода. Тело пробрало дрожью, волоски стали дыбом.

«Чудовищная, необузданная аура!» — сглотнул паразит.

— Поколение? Молодняк? — переспросил он.

— Хотя гномы и живут дольше людей, но за двести лет почти все, кого пленили первыми или умерли, или погибли. Один только наш лидер помнит времена на поверхности, но он совсем стар, ему четыреста девятнадцать лет. Поэтому наши женщины не работают, а воспитывают детей или вынашивают их. Надзиратели даже поощряют дни, когда мы… ну, в общем, ты понял, — пояснил Витольд.

— А ты? У тебя есть дети? — поинтересовался Эспен.

— Я жду двоих. Срок беременности у нашего народа почти три года. И уже через несколько недель моя подруга должна явить на свет… хах! На свет…

— И ты всё ещё не хочешь сбросить оковы? — упрекнул его диверсант. — Неужели ты не желаешь для них лучшей жизни под светом Кустоса?

— Желаю, но… говорю же, мы пытались несколько раз и всегда это оборачивалось большими жертвами и урезанием и без того ограниченных прав, — вздохнул рыжий гном.

— Ладно. Веди уже к вождю. Буду с ним гово… — Эспен заметил, как обильно потеет Витольд, прикусывая губу и одновременно потирая большими пальцами рук костяшки остальных.

— Прости. Вождь тебе не доверяет.

— Кому вы меня сдали? — спросил Эспен, кладя руку на рукоять меча.

— Надзиратель участка. Пока что в курсе только он… — начал, было, Витольд, но Эспен его перебил.

— Ты потерял моё всяческое уважение, Витольд. Но я всё равно вам помогу, — ответил Эспен.

— Не совершайте глупостей, господин шпион, — вышел из-за колонны мужчина с топором за спиной и ещё двумя солдатами. Все трое находились на пике силы «смертного» уровня.

«Лишь бы не устроить переполох, — вздохнул Эспен и тут же подумал о другом: — Возможно Гарольду, имей он возможность попасть к лекарю днём, повезло бы больше с переговорщиком. По крайней мере я всегда мог сказать, что он просто выживший из ума, больной старик и не ведает, что говорит».

— К чему такие обвинения? — спросил Эспен. — Мне просто хотелось прогуляться.

— Боюсь, вы выбрали не лучшее место и не лучших компаньонов, — ответил надзиратель. — Молодцы, колобки! Замолвлю за вас словечко перед Геноном, чтобы поменьше сёк, хе-хе! — после чего вновь вернулся к Эспену: — Сложите оружие, господин шпион, и я гарантирую, что хотя бы до завтрашнего утра вы доживёте.

— Такая гарантия слишком слаба для меня, — ухмыльнулся паразит, дотронувшись до рукояти белого меча. — Я планирую жить вечно!

Из-за столба позади показался четвёртый солдат, выстреливший копьём в спину мечника. Эспен резко обернулся, наполняя клинок телумом. Энергия Древа Жизни ярко вспыхнула, на мгновение озарив километровый карман, а затем рассекла каменный столб вместе с грудью нападавшего. Не давая возможности закричать, мечник с аметистовыми глазами пронзил горло умирающего и толкнул тело в Чёрный ход.

— Удобная, однако, у вас ямка для тел, — подметил паразит.

Те двое, что показались вместе с надзирателем участка набросились с двух сторон. Справа на макушку паразита обрушилась булава, слева же просвистела рапира. Эспен ударил ладонью в согнутый локоть правого, отчего тот запрокинул руки назад. Развернувшись на пятках, паразит предоставил возможность левому пронзить пах товарища.

— А… — только и успел открыть рот страж с булавой, как головы обоих полетели в сторону Чёрного хода, а следом и тела.

— Ха! — но стоило Эспену обернуться, как на полной скорости в него с плеча влетел надзиратель. Мужик был довольно крупный, вместе с доспехами и оружием, должно быть, весил под два центнера, поэтому совершенно не удивительно, что мечник полетел со склона вслед за телами убитых.

Из-за спины выстрелили щупальца, но простые иглы не могли пронзить камень и остановить падение и тогда Эспен рискнул. Даже если он и выберется отсюда, надзиратель оповестит остальных и шансов на диверсию не будет никаких. Поэтому он не должен оставить свидетелей из числа охраны.

Отростки из мышц обвились вокруг ног воина с топором и утянули следом за Эспеном во тьму.

* * *

Скатывание длилось минуты две. В какой-то момент надзиратель даже догнал в своём падении Эспена и они продолжили в обнимку двигаться к логову чудовища, пытаясь друг друга зарезать.

Выходное отверстие находилось в двух метрах от пола и помимо не самого приятного спуска, Эспен, что есть дури, приложился спиной о какой-то острый камень. Рядом с ним приземлился вылетевший из дыры надзиратель и рассёк бровь, а также сломал нос о другой камень.

— Ублюдок, утянул меня за собой! — выругался надзиратель и потянулся за топором. Эспен, пытаясь вправить при помощи регенерации выбитые позвонки, тут же начал отползать в сторону выбитого из рук меча.

— Не о том сейчас думаешь… — прохрипел паразит, перебирая руками. — Мы ведь…

— Сдохни! — выкрикнул солдат и замахнулся топором. Эспен обернулся, рассекая пространство белым как снег клинком.

Одновременно раздались крики и стоны. Надзиратель промазал, угодив секирой в плечо паразита, а тот, в свою очередь, прошёлся по краю живота, вспоров кожу, но не выпустив кишки. Стражник отскочил и попытался нанести повторный удар, но поскользнулся на крови, стекающей из трупов подчинённых, разбросанных неподалёку.

Эспен, вылечив спину, опёрся на меч и встал на ноги. Левая рука безвольно обвисла. Надзиратель достал уж до ключицы. Кровь