же мой муж не умел держать рот на замке, и Фран начал что-то подозревать. Он поговорил с Сантьяго, и этот придурок во всем признался. А потом, как обычно, прибежал плакать на моем плече. «Что мне делать? Какой стыд! Он же всем об этом расскажет, я такого не вынесу!» — с издевательскими нотками в голосе передразнила своего мужа Катарина.

— Я надеюсь, ты не собираешься убеждать меня в том, что Франа убил Сантьяго? У нас есть доказательства, что героин покупала именно ты.

— Конечно я! Ударила его головой о скамью, пока он молился. Он тут же потерял сознание, и я ввела ему наркотик. А мой муж ни на что не годен, кроме как слюни пускать. Он чуть все не испортил, оттащив тело брата на могилу отца. Оставить труп в церкви ему, видите ли, показалось кощунством, хотя встречаться там с любовником он не считал за грех. Если б этот глупец совершенно не потерял голову, влюбившись в Тоньино, и предоставил дело мне, все сложилось бы удачно. Но Сантьяго был никчемным, истеричным болваном, способным лишь на то, чтобы закатить представление. Мать говорила, он всегда был таким… Но не стоит заблуждаться, Мануэль. Мой муж хотел того же, чего и я. Разница между нами лишь в том, что ему не хватало смелости, его терзало чувство вины. Правда, недолго… Порыдав и побив себя кулаками в грудь, он словно возрождался и вовсю пользовался благами, которые для нас двоих добывала я. Ты не сможешь заставить меня пожалеть о том, что я сделала. Мне всегда было смешно, когда говорили о покаянии. Неужели я хуже своего мужа, потому что не раскаиваюсь в содеянном?

Мануэль продолжал в изумлении смотреть на Катарину. Сомнений не было: та прекрасно помнила о своем происхождении. В любой ситуации она разыгрывала из себя аристократку, словно ни скандалы, ни мерзость, ни грязь не могли к ней прилипнуть. Великолепная актриса. Ортигоса вспомнил, как Катарина вытирала слезы после беседы с мужем в тот день, когда он приехал в Ас Грилейрас и познакомился с ней, обрывок ее разговора с Висенте, свидетелем которого он случайно стал в оранжерее… Отличный спектакль, рассчитанный на определенный эффект. Эта женщина настолько самоуверенна, что даже упрекнула писателя в том, что он подслушивал. В ее душе не было ни капли сомнений, она считала себя королевой и шла с гордо поднятой головой, не выдавая своих чувств и спокойно глядя прямо в лицо собеседнику. Мануэль снова подумал, что отдал бы что угодно, лишь бы увидеть страх в глазах Катарины.

Он уже вышел из машины и собирался закрыть дверь, когда вдруг все-таки решил спросить:

— Скажи, оно того стоило?

Не сомневаясь ни секунды, она медленно кивнула.

— Разумеется. Рано или поздно я выйду из тюрьмы. Кроме того, я стану матерью будущего маркиза де Санто Томе. — Катарина опустила глаза и посмотрела на небольшой бугорок, едва угадывающийся под рубашкой, а затем снова взглянула на писателя, гордая и довольная.

Ортигоса замер, его губы скривились. Женщина это заметила и изменилась в лице, когда поняла, что Мануэль улыбается.

— Полагаю, Сантьяго стоило немалых трудов заняться с тобой сексом.

— И все-таки он смог, — ощетинилась Катарина.

— Это не его ребенок, — сказал писатель, тоже глядя на ее живот.

— Официально — его.

— Сантьяго тебя раскусил, поэтому, когда ты объявила о своей беременности, отправился разговаривать с матерью.

Катарина невозмутимо смотрела на писателя.

— Но старуха лишь в очередной раз поиздевалась над сыном.

— Моя свекровь умела расставлять приоритеты. Великая женщина…

Ортигоса с грустью посмотрел на собеседницу. Неужели она не способна ни на какие эмоции?

— Твой муж хотел иметь детей. Он правда этого желал. И его очень беспокоило, что ты никак не можешь забеременеть. А когда у тебя случился выкидыш, у Сантьяго по какой-то причине зародились подозрения. Он удивлялся, почему ты столько «работаешь». Его сомнения крепли, и твой муж кое-что вспомнил. А Эрминия, к которой Сантьяго обратился со своим вопросом, все подтвердила. В шестнадцать лет он заразился свинкой. Это детская болезнь, и чем старше пациент, тем тяжелее он ее переносит. У подростков часто бывает лихорадка, а еще воспаление яичек, которое может привести к бесплодию. Этот эпизод почти стерся из памяти твоего мужа, пока у вас не возникли проблемы с зачатием. Поэтому после выкидыша Сантьяго обратился к врачам и прошел обследование.

Наконец-то Мануэль увидел страх в глазах Катарины.

— Ты врешь! — выкрикнула она. — Я бы знала об этом.

— Результаты исследования отправили Эрминии. Твой муж доверял только ей.

Писатель захлопнул дверь и взглянул на женщину через стекло. Теперь сомнений не осталось: она была в ужасе.

Домой

Внизу блестела река. Писатель обнял Самуэля, поставил его на землю и ощутил пустоту в груди, видя, как мальчик карабкается по склону к матери. Элиса смеялась над тем, что сказал Даниэль. Ортигоса подумал, что эти двое неплохо ладят. Он устроился рядом с Лукасом на нагретой солнцем каменной стенке и оглянулся. В голове звучали слова управляющего в день их знакомства: «Ты не поверишь, поначалу я возненавидел это место». Писатель глубоко вздохнул и улыбнулся, вспомнив о том, как сам заблуждался.

— Ты уже решил, что будешь делать с имением? — спросил священник.

— Еще нет, но мне нравится идея оставить его открытым для экскурсий. Так мы сможем сохранить весь персонал. Эрминия и Дамиан продолжат там жить, они не против. В любом случае никаких радикальных мер я предпринимать не собираюсь. В конце концов, Самуэль — будущий маркиз. Возможно, однажды он захочет поселиться в доме своих предков.

— А ты? Тебе не приходило в голову, что ты тоже можешь сюда переехать?

— Нет. — Мануэль улыбнулся. — Альваро никогда не считал это место своим домом. Он не чувствовал себя комфортно в Ас Грилейрас, как и я. За исключением, может быть, сада. Мне нужно что-то тихое и маленькое, где можно закрыться и закончить работу над романом. Ногейра упоминал, что рядом с ним продают небольшой дом. Возможно, заеду посмотреть…

— Погоди, не меняй тему. Ты сказал, что дописываешь книгу?

Ортигоса улыбнулся и кивнул. Ему и самому в это не верилось.

— Так и есть. Я частенько слышал истории о людях, пишущих роман за несколько недель. И всегда считал, что это из области научной фантастики. Или что авторы придумывают такие истории, чтобы вызвать к себе интерес. Но вот и со мной это случилось. Слова как будто… — Мануэль запнулся, подыскивая подходящую формулировку, — лились на бумагу, словно кровь из глубокой