– Но почему вы не появлялись прежде?

Рыцарь опять что-то пробормотал сквозь зубы, умоляюще глядя на небо.

– Потому что в этом не было необходимости. Теперь она есть. И если вы будете продолжать сей неуместный допрос, то я не смогу помочь вам сбежать.

– Но как мы сбежим? – спросила донна Анна.

Рыцарь оживился:

– Ну, это, по крайней мере, ближе к делу, сударыня. Вы должны выйти в сад. Остальное я беру на себя. Я буду ждать вас здесь, – и он исчез в окне.

Анна оглянулась и надела сюрко, потом вышла из спальни и тихонько подошла к двери, ведущей в сад. Ее никто не охранял, никому и в голову не могло прийти, что сестра султана может сбежать. Донна вышла в сад и оглянулась. Высокий человек в маске ждал возле стены, держа в руке конец веревочной лестницы.

Прекрасно осознавая, что совершаю безумие, и совсем не веря в гибель султана, я шла навстречу человеку в маске. Я не могла не идти, потому что остаться во дворце и рискнуть я бы не посмела. А он утверждал, что является Последним Рыцарем Короля, и говорил, казалось, на всех языках – в его речи то и дело проскальзывали французские, английские, немецкие и даже – что настораживало меня – арабские слова. Мне сложно было разобраться в столь многоязычных фразах Рыцаря, и прошло время, прежде чем я начала привыкать и даже иногда полностью понимать его. У него был приятный голос, но маска пугала. «Человек без лица», вспомнилось мне, и мурашки пробежали по коже, когда он подхватил меня за локоть, чтобы помочь удержаться на веревочной лестнице.

У нас не заладилось как-то с самого начала. Сперва я долго мучалась с лестницей, которая крутилась и переворачивалась, несмотря на то, что ее снизу держал Рыцарь. Тяжелое сюрко тянуло вниз, котта тоже была не из легких, но я упрямо двигалась вверх и довольно неуклюже, надо сказать, так что в приключенческих фильмах, когда героиня с легкостью взбирается в пышном платье по лестнице, не верьте ей, верьте мне – это было ужасно сложно. Когда, наконец, кряхтя и проклиная все на свете, я взобралась наверх и подтянулась на стену, то увидела, что за ней разбит еще один сад – большой и красивый – там, видимо, развлекались жены Туран-шейха. Сейчас все еще спали, солнце только-только начало светить, судя по воплям из мечетей, добропорядочные мусульмане начинали утреннюю молитву. Под эти вопли Последний Рыцарь поднялся ко мне, и мы двинулись по стене, балансируя и осторожно переступая, потому что она была тонкой, а кирпичи от времени начинали крошиться прямо под ногами. Пару раз пришлось присесть, потому что я боялась свалиться вниз. Он поддерживал, но мне было так не по себе от его прикосновений, что он только отвлекал. Он скоро заметил это и руководил лишь словами, стараясь не мешать.

– Куда мы идем? – спросила я, когда мы прошли большую половину стены, и впереди стала отчетливо видна вторая стена, которая отгораживала сады от прочих дворцовых построек.

– Уходим из дворца, – ответил Последний Рыцарь. – По этой стене до той, дальше к внешней стене, отделяющей дворец от города, невдалеке будет пустырь, там нас ждут лошади.

– И куда мы поедем? – спросила я, оступаясь и балансируя на самом краю.

– Пока в Дамьетту, – отвечал Рыцарь, поддерживая меня как раз в тот самый момент, когда я должна была упасть. – Переговоры с франками были прекращены, мамлюки еще не решили, что сделать с пленниками, королева продолжает удерживать город. Мы можем добраться до Дамьетты за неделю, я знаю дорогу. По реке плыть опасно, а по суше мы дойдем до города, минуя стоянки сарацин.

Мне было страшно чувствовать его за собой, все казалось, что он может напасть сзади, хотя я и понимала, что это все глупость и он не собирается меня убивать. Но откуда мне знать, куда мы на самом деле направляемся и кто этот человек? Я заставляла себя не думать сейчас о сомнениях и просто идти вперед, повинуясь его указаниям.

Странно было видеть, что на смотровых площадках не было ни одного стражника. Рыцарь помог мне спуститься со стены, и мы побежали по внутреннему двору дворца до внешней ограды.

Веревочная лестница осталась в саду, а здесь нас ждал канат. У него я притормозила. По канатам я лазить не умею, в школе всегда считала это упражнение сомнительным развлечением, за что и получала заслуженные двойки. Но я всегда аргументировала свое нежелание учиться лазить тем, что мне в жизни это никогда не пригодится. И вот вам, пожалуйста. Пригодилось.

– Я не умею лазить, – прошептала я, со страхом глядя на кожаную маску. Глаза в прорезях странно сверкнули.

– А я думал, что донна Анна Висконти д'Эсте умеет все, – презрительно хмыкнув, сказал он. Потом взял конец каната и завязал на нем узел. – Ну, хоть удержаться на нем вы сможете?

– Постараюсь, – стиснув зубы, ответила я. То ли мне показалось, то ли он и в самом деле все время посмеивался надо мной. Это начинало раздражать. Он залез на стену первым, я поднялась на канат, и он начал подтягивать меня наверх, упираясь ногами в стену и кряхтя. Было очень стыдно за то, что я так много вешу, должно быть, я очень прилично отъелась, пока жила у султана.

Он подтянул меня наверх и протянул руку. Я ухватилась за нее, и он помог встать. Едва я успела отряхнуться, он поднял канат и протянул мне, смеясь.

– Теперь вниз, – сказал он.

Во всей этой ситуации я не видела ничего смешного, а он скалился еще больше, видя, как я злюсь. Делать нечего. Я покорно опустилась со стены, держась за канат, стараясь не смотреть вниз, пока он не сказал спрыгивать. Он слез очень быстро, соскользнув, словно юркая ящерица, вниз. Я заметила, что он привык двигаться мягко и бесшумно, видимо, именно поэтому он мог наблюдать за лагерем крестоносцев и ловить лазутчиков, он был словно неосязаемый воздушный призрак.

– Ну, и где ваши лошади? – спросила я, оглянувшись вокруг.

– На пустыре, – ответил он, – надо двигаться быстро, скоро закончится молитва.

Последний Рыцарь схватил меня за руку и побежал вдоль стены. Я придерживала другой рукой сюрко, оглядываясь вокруг, потому что казалось, что на нас вот-вот набросится стража.

Мы обогнули стену, и я увидела невдалеке пустырь и стражу. Двое сарацин, охранявших вход во дворец, молились на ковриках прямо возле ворот, обратив свои взоры в сторону пустыря, где на горизонте начинало подниматься солнце. Там же были видны и силуэты двух лошадей.

Последний Рыцарь был одет в одежды бедуина и вряд ли внушал подозрение, но вот я… И все же он решил пересечь пустырь со мной.

– Время на исходе, нам некогда продумывать другие варианты, – ответил он на предложение подождать его и лошадей здесь, в укрытии.

И мы побежали. Казалось, пустырь был небольшим, но мы все бежали, а лошади ближе не становились.

– Почему они не преследуют нас? – спросила я, задыхаясь. Стражники продолжали свою молитву как ни в чем не бывало, словно каждый день на восходе солнца мимо них пробегали бедуины за руку с женщинами в европейском платье.