Драконье тело непривычно, шея слишком длинная, поэтому ответный укус в основание шеи получается немного неловким, но я стремительно осваиваюсь: всё же драконья форма для меня родная. И быстро вспоминается, как надо держать баланс, как при шаге игриво повиливать хвостом… нет, последнее, пожалуй, ещё рановато.

В разливающемся предрассветном сумраке Элор с умилением наблюдает за моими осторожными шагами, взмахами крыльев. А я… как же здорово, восхитительно проминается под драконьими лапами земля. Какой непередаваемый баланс придают телу длинные хвост и шея. Как изумительна возможность развернуть голову практически на сто восемьдесят градусов.

Дракон… я дракон!

Поднявшись на задние лапы, я взмахиваю крыльями. Они слабые после столь долгого отсутствия полёта, но это временно. Я буду тренироваться. Я снова буду летать в своей драконьей форме. Я абсолютно цельная!

Земля вокруг вздрагивает. Трескается и топорщится от моих эмоций. Я чувствую её стихию. Но это такая мелочь по сравнению с ощущением себя настоящим драконом!

Мой громогласный рык прокатывается по долине, и Элор поддерживает этот радостный драконий рёв. Он улыбается всей душой, всеми эмоциями счастлив вместе со мной, восхищён. Он зажигает вокруг нас огромные магические сферы, чтобы полюбоваться узором моей чешуи.

— Красавица, красавица! — повторяет он, прохаживаясь вокруг меня, выгибая спину, вышагивая, игриво скользя по моему боку хвостом. — Прелесть моя. Никому не покажу!

Он подступает ближе, накрывает меня золотым крылом, трётся шеей об шею, мордой об морду, и чешуйки приятно шелестят и позвякивают.

— Ур-р-р! — не выдерживаю я, и Элор вторит:

— Ур-р-р!

Но горизонт светлеет, и нам приходится отступить друг от друга, чтобы бодро зашагать к храму, в котором сочетаются браком только драконы с драконессами.

Я наслаждаюсь каждым шагом. Каждым мигом пребывания в драконьей форме. А храм всё ближе. Ощущение величия и силы пронизывает воздух, меня и Элора, пробуждает какую-то сладкую дрожь в сердце.

Не сговариваясь, просто по взаимному пониманию желаний, мы в драконьем виде поднимаемся по огромным каменным ступеням. Не уверена, что смогла бы с такой же душевной лёгкостью подниматься к массивным дверям храма, если бы не сумела принять драконью форму, поэтому особенно хорошо, что у нас получилось.

Огромные двери открываются перед нами сами.

В этом храме никого нет, только двое желающих соединить свою жизнь могут подойти к ступеням, войти в этот зал с пылающим посередине вогнутого пола огнём. Этот огонь парит в воздухе, не касаясь монолитного камня.

Оранжевые отсветы озаряют стены, дотягиваются до высокого купольного свода. Огонь кажется живым. Храм пронизан присутствием высшей силы, самого Бога, создателя миров и нас, драконов.

Дыхание перехватывает, хочется преклонить лапы, но в этом нет необходимости. Я знаю — это пламя ждёт нас с Элором. Храм нас ждал.

И даже не верится, что всего этого могло и не быть.

Вместе мы идём к огню. Пламя взвивается к потолку, расширяется в стороны.

Как же трепещет сердце, не верится, что всё происходит на самом деле.

Переплетая крылья, словно одно восьминогое целое, мы с Элором шагаем в божественный огонь.

И храм растворяется, оставляя нас парить в облаках и смотреть, как восходящее солнце изгоняет с небосклона звёзды, сметает их, словно взмах крыла рассыпанный бисер.

Здесь тепло и уютно. Рассвет стремительно растворяет тьму, наполняя густой свежий воздух лиловыми отсветами, подкрашивая облака, серебро и золото чешуи.

Скоро, совсем скоро сквозь облака прорвётся первый золотой луч солнца, и к этому времени мы должны произнести клятву.

Мы с Элором парим среди облаков, для этого полёта не нужно усилий наших крыльев, да и не могли бы мы ими взмахивать — так крепко держимся друг за друга.

Элор изгибает шею, чтобы заглянуть мне в глаза:

— На заре нового дня начинается наша новая жизнь. Теперь судьба наша — быть вместе, и я не желаю иного. Будешь ли ты, Риэль, моим сердцем, моей душой, моей жизнью?

— Да, — произношу я словами и мыслями. — Будешь ли… Нет, не так, — я качаю головой, отказываясь от традиционной формулы, ведь Элор её тоже нарушил, добавил своего про жизнь. — Ты, Элоранарр, моё сердце, моя душа, моя жизнь. И моя собственность. Принимаешь ли ты это?

— Да!

Наконец, будто выпущенное после долго заточения, солнце вырывается из-под покрова облаков, и луч золотого света ударяет в нас, разливается по чешуе. Мы с Элором синхронно вытягиваем лапы: на запястьях проступают светящимся огнём брачные узоры с именами друг друга. Переглядываемся довольно.

А узоры цветут на наших лапах, проникают теплом в сердце, в родовые поставленные друг другу метки.

Мы прижимаемся мордами, трёмся друг о друга. Чешуйки так приятно поддерживают эту нежность мелодичным: щёлк-щёлк, щёлк, щёлк-щёлк. А к этому звуку примешивается нежная и радостная музыка. Она наполняет небо, нас самих — всё вокруг вторит нашей радости, счастливо вместе с нами!

И солнце уверенно всходит, озаряя нас тёплыми лучами. Оно тоже радо.

Золотистые облака вокруг нас поднимаются, возвещая о приближении конца церемонии, закрывают от нас солнце и ясное небо, будто по храмовым стенам растекаются. Ощущение парения сменяется твёрдостью вогнутого пола.

Дальше в облаках должны открыться двери — выпустить нас из храма.

Но не открываются.

Облака перетекают, между ними появляется маленький просвет, и солнечный лучик ударяет в облака у наших ног. Там что-то вспыхивает. И просвет закрывается. Облака тают, стремительно растворяются в каменных стенах, куполе и полу.

На этом самом полу, в том месте, куда ударил луч света, лежит какая-то тёмная былинка.

И двери храма по-прежнему закрыты.

Но ощущения возвышенные, радостные и добрые, так что это явно не наказание, не божественный гнев.

Что-то маленькое серое так и лежит. Мы с Элором наклоняемся к этой штуке: маленький-маленький… кажется, кубик. Такой даже когтем не подхватить. Его и рассматривать-то неудобно!

Переглянувшись, возвращаем себе человеческую форму. Шелестя одеждой, подходим к непонятной штучке.

Это и правда кубик. С гранями по полсантиметра. Основа чёрная, но с цветными отсветами, а узор металлически-серый — не серебро, не платина, не сталь.

Вновь переглядываемся с Элором в немом недоумении: и что это значит? Другим заключающим брак не давали.

Прислушиваюсь к ощущениям: вокруг благостно всё. Дружелюбно. Нежно.

Элор осторожно поднимает кубичек.

И огромные двери храма открываются, пропуская солнечный свет.