Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не буду ни с тобой, ни с кем другим обсуждать Василису. А тем, у кого сплетни насобирала, посоветуй языки прикусить.
— А то что? Пойдешь их искать и карать?
Я не собирался дальше вести разговор со взбешенной отказом женщиной. Я же не псих, да и свои нервы дороже. Поднялся и пошел к двери.
— Думаешь, ты сможешь жить с такой, как она, Арс? У нее же на лбу написано — чертова невинная принцесска! А тебе нужна шлюха, дикая кошка в постели! Такая же безбашенная, как ты сам! Сколько ты с ней продержишься, пока опять не захочешь быть просто свободным? И что потом? Она выдержит, не сломается, когда ты уйдешь? Черта с два! Тебе я нужна, понимаешь, Я! Я тебе время дала подумать, понять, что лучше никого не будет! Я же тебя насквозь вижу и принимаю таким, какой есть! Для меня тебе не надо будет себя переделывать и стараться быть идеальным, кем-то другим, не собой! Уходи, трахайся с кем хочешь, это твоя натура, только потом возвращайся. Я приму всегда! Со мной ты всегда можешь быть собой настоящим!
Я не хотел даже смотреть на Люсю, которая озвучила все мои страхи относительно себя и Василисы. Она была права, с одной маленькой поправкой. Все мои сомнения в прошлом, и от этих страхов я свободен.
— Нет, дорогая, это как раз с тобой и другими я не был собой. А с ней я настоящий!
— Ты вернешься! — услышал я, закрывая дверь кабинета и не ощущая ничего, кроме облегчения. Никогда я не вернусь.
Стало остро необходимо хотя бы голос Васькин услышать, и я набрал ее номер, не доходя до машины. Она явно была занята и практически отмахнулась от меня, но даже просто от звучания ее голоса в трубке меня попустило.
— Домой? — спросил меня Леха, и я кивнул, размышляя над тем, что было ошибкой вообще приходить сюда, ведь у нас не город, а чертово неиссякаемое месторождение сплетен. Надо поискать какую-нибудь приходящую медсестру или типа того, в конце концов, сейчас любой каприз за ваши деньги.
— Шеф, ты только это… сильно на нас не гневайся, ладно? — немного смущенно пробурчал Леха, избегая встречаться взглядом в зеркале.
— Слушай, я уже прямо боюсь. Неужели все так плохо?
— Ну, как… поправимо, — пробормотал подчиненный и переключился полностью на дорогу.
Во дворе никакого ущерба не наблюдалось, все было нормально, исключая разве что суету снующих туда-сюда людей в строительных робах. Но зато внутри…
— Леха, ты же сказал, что вы их впустили и сразу повязали, — я с тоской обвел глазами разгромленную гостиную. Марина нас убьет!
— Ну, как сразу… дали же несколько минут, чтобы было за что навалять. К тому же они ведь тоже не добровольно сдались. Пришлось повозиться.
— Ладно, ясно, — вздохнул, смиряясь. — Фиг с ним, с этим барахлом. Главное все целы и живы, а тут давно надо было ремонт сделать. В крайнем случае, не понравится хозяйке цвет стен — всегда перекрасить можно и мебель на другую заменить. Ведь так?
Я посмотрел на Молотова в поисках поддержки, но выражение его лица не было слишком ободряющим.
— Ну, чисто теоретически все всегда хорошо заканчивается. Ты главное к самому процессу философски отнесись, — только и нашелся ответить он. Ну да, совет давно и счастливо женатого мужика. Философски — это самое то.
Переговорив с прорабом и наведавшись в свою комнату, я, уходя, остановился перед Васькиной дверью. Вошел внутрь и, не сдержавшись, вытянулся на ее кровати, утыкаясь лицом в подушку, пропитанную едва ощутимым запахом ее кожи и парфюма. Каждая мышца в теле натянулась, а потом бесконечно медленно расслабилась, а внутри стало и тоскливо, и одновременно радостно. Скучаю, как же сильно, и уже сейчас, спустя всего несколько часов. Кто-то позвал меня, и я закончил мою минутку чувственного релакса и пошел вниз.
В УВД ехали в полном безмолвии. В полиции меня встретили знакомые все лица и указали на нужный кабинет опера, которому досталось расследовать мой случай. Остап Ремарчук — хороший мужик, честный и принципиальный лет на пять старше меня, и мне не раз случалось пересекаться с ним по делам.
— Привет, Арс, — крепко пожал он мне руку и кивнул на стул. — Где ж ты пропадал?
— Да были проблемы с самочувствием. Пришлось отлежаться.
— Плохо это, мужик, — нахмурился он, усаживаясь напротив и готовясь записывать мои показания. — Надо было тебе первым делом к нам лететь. А теперь по закону ты у меня подозреваемый и по довольно тяжким статьям. Если действовать по правилам, я тебя вообще закрыть должен.
— Что ты имеешь в виду?
— А вот что! — он кинул мне через стол несколько скрепленных между собой листов. — Ознакомься.
Я быстро пробежал глазами текст, в котором весьма грамотно и дотошно мне предъявляли нападение, намеренное создание аварийной ситуации, приведшее к собственно ДТП, повлекшему тяжелые травмы, с последующим оставлением в опасности пострадавших.
— Очень интересно! — ухмыльнулся я, читая о том, как злостно напал на дороге на ничего не подозревающих граждан из-за того, что они случайно подрезали меня, преследовал, как натуральный маньяк, притирая, стараясь вытеснить с полосы движения и выкрикивая угрозы, и они даже были вынуждены применить оружие, потому как остановить меня не было никакой возможности. Но это им, типа, не помогло, и в итоге они все же оказались сброшены с дороги, чудом выжили, благодаря подушкам безопасности, и сейчас интенсивно лечатся от последствий.
— Надо тебе срочно встречку писать, — нахмурился Остап. — Но сразу скажу, что первое заявление всегда будет в приоритете. Так что все, что я могу для тебя сделать — это не настаивать на аресте, а обойтись подпиской о невыезде. Но ты уж не подведи меня, мужик. Из города ни ногой, а то меня с дерьмом смешают. И срочно найми хваткого адвоката и найди свидетелей.
— Свидетель есть, но сейчас я бы не хотел ее втягивать еще больше и нервировать. Вдруг удастся все так разрулить.
— Это очень глупо с твоей стороны. Наличие свидетеля многое бы облегчило.
— Ну, вообще-то она член моей семьи, и ее слова в любом случае будут надвое делить и тащить ее в суд, где из нее прокурор постарается душу вытрясти, я реально не хочу. Так что привлекать ее — это самый пожарный вариант.
— Дело хозяйское. Но опять же, я бы так не сделал, — удрученно покачал головой Остап. —