Ридольфи связался с Марией через ее агента в Лондоне, Джона Лесли, епископа Росса, которому с согласия Марии передал 3000 фунтов от де Спеса. Так она оказалась в центре двух взаимосвязанных заговоров. Один ставил целью улучшить условия ее ссылки и сместить Сесила с поста первого министра. Второй был связан с династическими правами Марии и восстановлением католицизма в Англии.

Герцог Норфолк задумал сместить Сесила вскоре после начала заседаний трибунала в Йорке, в октябре 1568 г. Он был одним из английских судей, назначенных Елизаветой, и ему не нравилось, как Сесил управляет слушаниями, но Сесил проигнорировал его протесты. Когда трибунал возобновил свою деятельность в Вестминстере, Норфолка направили с ненужной инспекцией на северные границы, пока Сесил готовил слушания.

Но от Норфолка было нелегко избавиться. Герцог был первым пэром королевства, и его семья составляла основу католической партии. Норфолк обладал способностью заключать выгодные союзы. Он женился на Марии Фицалан, дочери графа Арундела, умершей в возрасте шестнадцати лет, затем на Маргарите, дочери лорда Одли, которая умерла по прошествии нескольких лет, родив ему пятерых детей, а затем на Элизабет Лейберн, вдове лорда Дакра. После того как в 1567 г. умерла его третья жена, Норфолк стал опекуном наследниц, на которых потом женил трех своих сыновей. Его сестра Джейн была женой графа Уэстморленда, одного из двух крупнейших землевладельцев на севере Англии. И наконец, его вторая сестра, Маргарита, вышла замуж за лорда Скроупа, владельца замка Болтон. Вскоре после того, как созванный Елизаветой трибунал закончился ничем, Норфок решил, что должен жениться на Марии. Использовав в качестве предлога визит к сестре, он проник в замок Болтон, чтобы взглянуть на королеву Шотландии. В конечном счете герцог задумал посадить Марию (и себя) на английский трон.

Однако заговор начался вовсе не так. Поначалу это был план главного заговорщика среди шотландских лордов, коварного Мейтланда, причем с совсем другой целью. Идея состояла в том, что если Марию выдать замуж за английского дворянина, то как политик она будет нейтрализована. Ей будут оказывать почести, но ее власть и авторитет перейдут к мужу. По английским законам она станет femme couverte. Идея была очень изобретательной, поскольку пришлась по вкусу той потомственной знати, которой всегда не нравилось, как Генрих VIII в своем завещании обошел строгий порядок наследования. Кроме того, разрешалась проблема династических претензий Марии, причем способом, который однажды уже предлагала сама Елизавета: это был аналог старого плана выдать ее кузину за Роберта Дадли, графа Лестера.

Мария ухватилась за эту идею. Она обратилась к папе с просьбой аннулировать ее брак с Босуэллом, который был заключен по протестантскому обряду и, значит, считался канонически недействительным. На протяжении следующего года она отправила Норфолку несколько любовных писем, несмотря на то что видела его всего один раз. «Я буду жить и умру с Вами, — писала она. — Ни тюрьма, ни свобода, ни всякого рода случайности, добрые или дурные, не убедят меня отступить от веры и смирения, которые я Вам обещала». Норфолк, в свою очередь, прислал Марии бриллиант, который она потом возьмет с собой в Фотерингей, и будет так отзываться об этом камне: «Он был мне очень дорог, подаренный… в знак верности, и я всегда носила его, помня об этом». Вот что Мария писала Норфолку в то время: «Вы обещали быть моим, а я — Вашей… Распоряжайтесь мной как Вам угодно; я всегда буду повиноваться Вам, так что из-за меня Вы не подвергнетесь опасности… Ваша верная до самой смерти королева Шотландии. Мой Норфолк».

Следует принять во внимание традиции королевских браков, когда было принято открыто высказывать свою любовь сразу после принципиальной договоренности об обручении. Но даже с учетом этого следует понимать, что Мария в очередной раз хваталась за соломинку. Если брак с Норфолком позволит ей получить свободу, она согласится, не задавая никаких вопросов. Вполне разумный выбор, имевший лучшие династические перспективы, чем старая идея брака с Лестером. Но это были несбыточные мечты. Никто не осмелился рассказать о плане Елизавете, без согласия которой он был невыполним.

Однако поначалу идею одобрил даже вероломный Морей. В июле 1569 г. он был главным приверженцем плана. Затем, месяц спустя, у него появились серьезные сомнения. Он увидел подвох. Мария использует этот брак для попытки возвращения на шотландский трон, а Норфолк — для подтверждения прав своей жены на английский трон, с целью восстановления католицизма. Более того, при поддержке Норфолка Мария может сместить Морея с поста регента, и ему снова придется искать убежище за границей. Они с сестрой опять поменяются местами. Поэтому Морей решился на грязный трюк — отправил Елизавете, по-прежнему не знавшей о предполагаемом браке, копию письма Норфолка, в котором тот объявлял о намерении жениться на Марии, даже вопреки возражениям Морея.

Елизавета редко так сердилась. Скорее всего, ее привел в ярость не столько сам брак, сколько тот факт, что его пытались устроить без ее ведома. Всех причастных, за исключением Марии, вызвали к Елизавете, и самые сообразительные, например Лестер и Трокмортон, поспешили откреститься от этой затеи. Крайними оказались графы Нортумберленд и Уэстморленд. Союзники покинули этих лордов-католиков, и они, столкнувшись с необходимостью предстать перед Елизаветой и подвергнуться наказанию, решили поднять мятеж. Их выступление, так называемое Северное восстание, началось в ноябре 1569 г. и было подавлено превосходящими силами южан за шесть недель.

Два графа и графиня Нортумберленд укрылись в Лиддесдейле, но были выданы старинным врагом Босуэлла, лэрдом Ормистона. Уэстморленд и графиня Нортумберленд бежали в Нидерланды, где вели жизнь изгнанников. Нортумберленд был схвачен Мореем, а затем казнен Елизаветой после того, как шотландцы выдали его Англии за 2000 фунтов. Графиня Уэстморленд удалилась в поместья своего брата в Норфолке, где и провела в забвении остаток дней.

Елизавета сама не обвиняла Марию, что та стала причиной самого серьезного восстания за время ее правления, — по крайней мере, пока. Но заговоров с самого начала было два. План поженить Марию и Норфолка провалился, и герцог оказался в Тауэре. Но Ридольфи продолжал плести интриги. В мае 1569 г. он разработал план смещения Елизаветы под названием «Английское предприятие» и принес его в посольство Испании. Филипп II проявил осторожный интерес. Этот план соответствовал его общей стратегии в отношении Европы и претензиям на доминирование в мировой торговле. Оставался один вопрос: могут ли заговорщики добиться успеха.

Затем Ридольфи нанес визит Уолсингему. Пока он соблюдал осторожность, так что обе стороны, на которые он работал, не встретились и не обменялись информацией, он мог надеяться выйти сухим из воды и получать выгоду от обеих сторон. У него имелся товар на продажу, потому что банковские услуги, которые он оказывал, служили единственной связью между де Спесом, Норфолком и агентом Марии в Лондоне. Кроме того, он предоставил шифр, использовавшийся в переписке между де Спесом, Марией и английскими лордами. Обладатель копии этого шифра мог читать все их перехваченные письма.

Ридольфи арестовали накануне Северного восстания, но через шесть недель отпустили. И держали его не в Тауэре, куда обычно помещали политических заключенных, а в доме Уолсингема. Ридольфи был «перевербован» Уолсингемом. Для Сесила это стало большой удачей, потому что в феврале 1570 г. папа, вдохновленный перспективой повернуть вспять английскую реформацию, сделал то, что всегда отказывались делать его предшественники. Он издал буллу «Regnans in Excelsis», отказав Елизавете в праве называться королевой и освободив ее подданных от обязанности подчиняться ей. Это была блестящая возможность для Марии — то, к чему она стремилась в юности, когда вышла замуж за дофина Франциска.