Это произошло вскоре после того, как он осуществил свою самую успешную шпионскую операцию — завербовал «крота» во французском посольстве. Этим человеком был Лоран Ферон, один из клерков Кастельно. Служебные обязанности позволяли ему посещать Уолсингема, и он мог без труда добавлять секретные документы к бумагам, которые должен был передать. Уолсингем внимательно следил за посольством, поскольку туда регулярно приходил молодой своенравный католик, Фрэнсис Трокмортон, который также посещал Мадрид и Париж. Арестованный в ноябре 1583 г., он после жестоких пыток признался, что герцог де Гиз при поддержке испанцев и папы готовится к вторжению в Англию и Шотландию и что руководит заговором Мендоса.

В январе 1584 г. Мендосу вызвали на заседание Тайного совета, а затем выслали из Англии. Он уехал вне себя от ярости, и дверь испанского посольства в Лондоне захлопнулась до конца правления Елизаветы. Теперь Мария могла рассчитывать только на Кастельно, который доставлял зашифрованные письма и инструкции ее агентам в Париже. И здесь пригодился «крот» Уилсингема. Свидетельства Трокмортона нельзя было использовать против нее, поскольку в этом случае был бы раскрыт «крот», и Уолсингем лишился бы возможности и дальше читать тайную переписку. Тем не менее силки были расставлены.

Мария не осознавала грозящей опасности. После долгих лет неволи она постепенно утрачивала чувство реальности, а интриги стали для нее заменой действию. Она беспокоилась о мерах безопасности, одновременно подвергая опасности себя. «Лучший рецепт тайных чернил, — советовала она Кастельно (как будто он этого не знал), — это квасцы, растворенные в чистой воде за двадцать четыре часа до использования. Чтобы прочесть их, бумагу следует погрузить в чашу с водой, а затем поднести к огню; тогда тайнопись проступит белым цветом, и ее можно будет легко прочесть, пока бумага не высохла». Естественно, «крот» передал копию этого письма довольному Уолсингему, среди документов которого оно до сих пор хранится.

Но вскоре у Марии открылись глаза. После загадочного молчания, длившегося шесть недель, она писала, что «после раскрытия всех моих агентов, которые посещали Ваш дом, многие люди подозревают, что один из Ваших слуг был „обращен“, с чем, по правде говоря, я тоже согласна». К счастью для Уолсингема, Кастельно не заметил «крота». Он продолжал вести дела, как обычно, позволив руководителю английских шпионов и дальше читать его письма. Из них стало понятно, что Мария действительно поощряла Трокмортона и обещала ему вознаграждение. Она просила Кастельно сделать все возможное для помощи молодому человеку, и этого было достаточно для доказательства ее участия в заговоре — одновременно с переговорами, которые она вела с Елизаветой относительно восстановления ее власти в Шотландии в качестве соправителя. Гнев Елизаветы из-за подобного двуличия положил конец всем надеждам на политическое примирение с Марией. С этого момента прекратились всякие разговоры о восстановлении дружбы.

Затем, в июле 1584 г., случилась катастрофа. Вильгельм Оранский, лидер голландских протестантов, поднявших восстание против Филиппа II, пал от пули убийцы, подосланного католиками. Эхо этого выстрела разнеслось по всей Европе. Смерть Вильгельма Оранского, а также ряд заговоров с целью убийства самой Елизаветы вызвали в обществе настоящую истерию — протестанты называли католиков и их союзников террористами. В октябре Сесил и Уолсингем составили проект договора об Ассоциации. За образец были взяты похожие соглашения шотландцев и гугенотов. К Ассоциации должна была присоединиться протестантская элита, а также все желающие. Его основу составляла идея протестантского гражданства. Подписанты обязались составить «одно прочное и лояльное общество… во славу всемогущего Бога». Они должны были принести торжественную клятву, обязуясь защищать жизнь Елизаветы и наследование трона протестантами.

Ассоциация представляла собой не просто клятву верности. Это была лицензия на убийство. Подписанты клялись «преследовать силой оружия и всеми другими средствами мести» всякого, кто попытается нанести вред Елизавете. Расплата должна наступать на месте. Более того, пощады не заслуживает «мнимый наследник, которым или ради которого (курсив добавлен) задуман или совершен такой мерзкий поступок». Этот пункт можно было толковать сколь угодно широко. Он подразумевал наследников и преемников предполагаемого выгодоприобретателя. Таким образом, если кто-то будет угрожать жизни Елизаветы в интересах наследников по линии Стюартов, то и Мария, и Яков VI должны быть казнены, независимо от того, знали они о попытке или нет.

Для обсуждения Ассоциации в ноябре собрался парламент. Далее последовала настоящая битва характеров. Елизавете исполнился пятьдесят один год. Ее отец, Генрих VIII, умер в возрасте пятидесяти пяти лет, а ее сестра, Мария Тюдор, прожила лишь сорок два года. Помимо возможной угрозы убийства и надвигающейся войны с Испанией, Сесил был озабочен вопросом престолонаследия и хотел разрешить его раз и навсегда. Он намеревался создать конституционный механизм, который автоматически исключит Марию из числа претендентов на трон и после смерти Елизаветы позволит избрать протестантского монарха парламентом. А Елизавета была полна решимости помешать ему.

Сесил предложил создать «Большой» или «Великий совет», который будет действовать после смерти Елизаветы, — этот орган возьмет на себя функции регентского совета и соберет парламент, который выберет протестантского правителя, чья власть будет подтверждена парламентским актом. Это было квазиреспубликанское решение проблемы престолонаследия, гарантировавшее исключение Марии, поскольку закон 1571 г. запрещал католикам заседать в парламенте. Однако такое предложение было рискованным, а по мнению Елизаветы, почти скандальным ниспровержением принципов монархии и права престолонаследия.

Она применила власть и приказала Сесилу отказаться от планов изменить порядок наследования трона. Акт о безопасности королевы, принятый в марте 1585 г., содержал два дополнительных условия, каждое из которых намекало на Марию и прокладывало путь к ее осуждению и казни. Первое относилось к претенденту на трон (то есть к Марии), который замешан во вторжении, мятеже или заговоре. В этом случае должна собраться комиссия из членов Тайного совета и других лордов, членов парламента, а также судей, чтобы выслушать доказательства и вынести вердикт, который будет обнародован королевским манифестом. Признанные виновными лишатся права на наследство, а все подданные «на основании этого закона и поручения Ее Величества» могут осуществить месть, убив их. Следующее условие было связано с убийством Елизаветы. В этом случае члены комиссии, как и прежде, должны провести расследование и вынести вердикт, а предполагаемый выгодоприобретатель (Мария) должен быть объявлен вне закона, после чего он сам и его сообщники найдены и убиты, как того требует Ассоциация.

Принятый закон подтверждал договор об Ассоциации в том, что касается Марии, но самые драконовские меры были смягчены. Если договор не предусматривал открытого судебного процесса, то закон указывал, что преступники должны предстать перед комиссией. В договоре упоминались наследники и преемники (то есть Яков VI), но Елизавета исключила их, если только они не «помогали заговору или знали о нем». Это был не просто альтруизм. Она собиралась отправить экспедиционный корпус под командованием Лестера на помощь восставшим голландцам. Это означало открытую войну с Филиппом, что вело к столкновению с испанской Армадой. Для защиты северной границы Елизавета начала переговоры с Яковом и заманивала его перспективой шага, от которого до сих пор воздерживалась. После трибунала, которому Морей предъявил «письма из ларца», она признала Морея регентом Шотландии, но не признала Якова VI королем. Теперь она была готова это сделать и даже не исключала возможности признать его наследником английского трона, привлекая девятнадцатилетнего юношу этим роскошным призом.