все эти процессы, то «государство не только не должно поощрять без разбора всякое производство, оно должно стремиться умерять слепое усердие, которое служит во вред согражданам и во всяком случае во вред другим людям. В первом случае это противоречит государственным интересам, во втором – интересам гуманности»[1091].

Сводя все производство к производству предметов потребления, соответствующему величине доходов, С. Сисмонди заявлял, что от деятельности производителя совершенно не зависит ни увеличение доходов общества, ни увеличение емкости рынка, который он обслуживает. По С. Сисмонди, производитель создает лишь условия, необходимые для увеличения количества обмениваемых продуктов. «Поэтому все свои силы и всю свою предприимчивость он направляет исключительно на то, чтобы присвоить себе возможно бόльшую часть путем перераспределения доходов, которые существовали уже раньше»[1092]. Таким образом, по мысли автора, производитель участвует не в создании доходов, а только в их перераспределении.

В этой связи С. Сисмонди утверждал, что всякое применение новых машин, технических нововведений, ведущее к сокращению рабочих мест, уменьшению доходов, а стало быть, и потребления, разорению старых и обогащению новых производителей, противоречит интересам нации. «…Технические нововведения, – писал С. Сисмонди, – до сих пор причиняли крупные убытки нации, вызывали сильное уменьшение дохода и, следовательно, потребление. И это так и должно быть: труд сам по себе составляет важнейшую часть дохода, и потому нельзя уменьшать спрос на труд без того, чтобы не сделать нацию более бедной»[1093]. Поэтому, по мнению автора, «каждое усовершенствование в области промышленности, если оно не вызвано новым спросом и не сопровождается расширением потребления, всегда приводит к тем же результатам. Оно губит отделенного большим расстоянием старого производителя, гибель которого не видна и даже неизвестна, оно обогащает новых производителей, которые, не зная своих жертв, оценивают каждое изобретение как благодеяние для всего человечества»[1094].

Как видим, С. Сисмонди не понимал сущности механизма капиталистического накопления, полагая, что рынок может развиваться только посредством увеличения количества предметов потребления, отрицая одновременно тот факт, что этот рынок может развиваться прежде всего посредством увеличения количества средств производства. Отсюда романтические иллюзии С. Сисмонди. Он хотел бы сохранить мелкое товарное производство, и в то же время, если не уничтожить, то хотя бы ограничить крупное товарное производство. Он хотел бы также, чтобы технические нововведения не выталкивали рабочих из производства и в то же время чтобы предприниматели получали умеренную прибыль, делясь с рабочими частью своего дохода. Практическая реализация всех этих мер обеспечила бы эффективное использование производительных сил общества, что позволило бы в свою очередь установить равновесие между производством и потреблением[1095].

С. Сисмонди считал, что важную роль в этих процессах играют деньги[1096]. Он трактовал деньги в двух взаимосвязанных аспектах. Во-первых, в качестве посредника, облегчающего все меновые сделки между различными контрагентами, стремящимися к обладанию деньгами, посредством которых каждый из них может получить необходимый ему предмет. Во-вторых, как вещь, исчисление которой не подвергается изменениям и с помощью которой оцениваются стоимости других вещей, для которых только деньги являются мерилом.

Сообразно этому, С. Сисмонди выделял три функции денег, которые служат: 1) знаком всех других стоимостей; 2) эквивалентом этих стоимостей; 3) мерилом их. В первой функции деньги являются представителями всякого рода других богатств; когда же передают из рук в руки деньги, то тем самым передают право на все другие стоимости. Так, «хозяин мастерской хочет обменять свои продукты не на деньги, а на сырье, нужное для возобновления работы, и на предметы своего потребления. Не деньги дает капиталист взаймы торговцу, а все то, что торговец тотчас же на эти деньги купит, ибо, покуда они остаются у торговца в руках, они никакой пользы ему не приносят. Его капитал начинает приносить доход лишь тогда, когда деньги переходят в другие руки или когда знак обменивается на нечто реальное»[1097]. Иначе говоря, посредством денег, служащих посредником или знаком, происходит лишь переход различных вещей от одного владельца к другому. В этом качестве деньги, по мнению С. Сисмонди, не являются капиталом, а потому нельзя отождествлять эти понятия. «Лишь в результате злоупотребления словами, которое привело к большой путанице и многим ошибкам, – писал он, – деньги и капитал стали почти синонимами. Деньги, действительно, представители всех прочих капиталов, но сами они не являются чьим-либо капиталом; по природе своей они бесполезны, и богатство начинает расти только тогда, когда владелец денег сбывает их с рук»[1098].

Во второй функции деньги выступают в качестве эквивалента. Более того, они являются не только представителями богатства, но и равноценны ему по своей сути. Ведь деньги «создаются, как и богатства, трудом, и этот труд они компенсируют полностью. На то, чтобы добыть их из рудника, тратится в труде и всяких других издержках стоимость, равная той, какую они повсюду представляют»[1099]. Другими словами, деньги суть товар, служащий эквивалентом, который, как и другие товары, создается трудом, а следовательно, имеет стоимость. Но «так как стоимость денег возникает не в силу произвольного договора, то никакое соглашение не может обесценить их. На деньги может существовать больший или меньший спрос в зависимости от того, много или мало денег на рынке, но цена их никогда не отклоняется значительно от того, чего стоит добыча соответствующего количества их из рудника»[1100].

В третьей функции деньги являются общей мерой стоимости. Однако до изобретения денег было очень трудно сравнивать стоимости различных продуктов, например, хлеба и сукна. Причем «одежда была почти столь же нужной, как и пища, но те способы, какими человек добывал себе то и другое, почти не поддавалось сравнению. В деньгах дана всеобщая и неизменная единица, с которой все может быть сравнено»[1101].

Итак, С. Сисмонди, следуя известной традиции, рассматривал деньги как вещь, техническое средство, изобретенное людьми для облегчения меновых сделок. Не понимая сущности денег, их глубокой связи с развитием товарных отношений, он выводил необходимость денег из внешних затруднений, возникающих в процессе обмена одного продукта на другой. При этом С. Сисмонди правильно выделял такие функции денег, как средство обращения (знака стоимости, по его терминологии) и мера стоимости, игнорируя в то же время другие их функции. Что же касается функции эквивалента, то он фактически отождествлял ее с сущностью самих денег как особого товара, выполняющего роль всеобщего эквивалента. Кроме того, С. Сисмонди отождествлял также функцию меры стоимости с масштабом цен, полагая, что деньги имеют цену и выступают в качестве всеобщей и неизменной единицы, с которой сравниваются все другие предметы.

Высший этап в развитии объективно-каузальной теории