СМИ уделяли массу внимания любовному треугольнику Ингленд — Тренер — Амбюль и не обратили внимания на тот факт, что среди иракских уголовных заключенных были проститутки. Эти женщины охотно позировали с обнаженной грудью перед американскими резервистами, делавшими их снимки. Кроме того, в тюрьме было множество обнаженных заключенных-мужчин. Отчасти это была стратегия унижения, введенная по приказу вышестоящих офицеров, а отчасти — вынужденная мера, потому что в тюрьме часто не хватало оранжевых комбинезонов, которые по уставу должны носить заключенные. И что уж совсем странно, некоторым заключенным вместо мужского нижнего белья приходилось носить женские розовые трусики, просто из-за ошибки в процессе поставок. Отсюда был всего один шаг к тому, чтобы заставить заключенных надевать эти трусики на голову, в виде унизительного развлечения.

Несмотря на просьбы Чипа Фредерика отделить друг от друга взрослых задержанных и подростков, однажды прошел слух, что группа иракских заключенных якобы изнасиловала 15-летнего мальчика, находившегося с ними в одной камере. На ноге одного из этих заключенных специалист Сабрина Хармен написала маркером: «Я насильник». Вокруг сосков другого губной помадой были нарисованы рожица и его тюремный идентификационный номер. Подобная сексуальная атмосфера была взрывоопасной. По некоторым свидетельствам, один охранник изнасиловал задержанного мужчину химической лампой, а возможно, и древком метлы. Некоторые охранники часто угрожали задержанным-мужчинам изнасилованием. Были и случаи насилия охранников над женщинами-задержанными. В итоге картина все больше напоминала дом разврата, а не военную тюрьму.

Джеймс Шлезингер, руководитель одной из многих независимых следственных групп, описал, что он увидел и услышал по поводу действий этой ночной смены: «Это было похоже на фильм „Скотный двор“[365]». Эту Ситуацию уже никто не мог контролировать.

Чип Фредерик вспоминает, что злоупотребления происходили в следующем хронологическом порядке:

1–10 октября 2003 г.: заключенных раздевают донага, пристегивают наручниками к дверям камер, заставляют носить женское нижнее белье. К новым охранникам эти методы «перешли по наследству» от уехавшей компании 72-й военной полиции.

1 октября — 25 октября. Сексуальные позы (в присутствии представителей разведки обнаженных заключенных пристегивали друг к другу наручниками). Появился анонимный солдат, утверждавший, что он служил в Гитмо, он показал Тренеру некоторые «стрессовые позы», которые использовались в Гитмо.

8 ноября. Бунт в лагере Ганси (Ganci) [один из отдельных корпусов тюрьмы Абу-Грейб]. Семерых задержанных перевели в «защищенный комплекс» (блок 1А). У них было оружие, и они планировали взять в заложники одного охранника и убить всех остальных. Это была ночь «пирамиды», ночь унижений, сексуальных поз и мастурбации перед камерой. Появились собаки.

Соучастие военной разведки

Генерал Тагуба пришел к выводу, что к некоторым злоупотреблениям военных полицейских подталкивало вышестоящее начальство. Он заявляет, что «следователи военной разведки (MI) и других американских государственных агентств настоятельно просили охранников — военных полицейских создавать определенные физические и психологические условия, способствующие благоприятному исходу допросов задержанных».

В отчете о расследовании генерал-майора Джорджа Фэя содержатся еще более серьезные заявления о том, что сотрудники военной разведки играли самую активную роль в этих злоупотреблениях. В его отчете сказано, что в течение семи месяцев «сотрудники военной разведки, по некоторым данным, требовали, поощряли, потворствовали или прямо просили охранников военной полиции [резервистов, работавших охранниками ночной смены] оскорблять задержанных, и/или участвовали в злоупотреблениях по отношению к задержанным, и/или нарушали установленный порядок допросов и действующие законы»[366]. Подробнее отчеты обоих генералов мы рассмотрим в следующей главе, когда будем обсуждать недостатки системы и ее соучастие в злоупотреблениях.

Катализатор Тренер

Резервист, капрал Чарльз Тренер сыграл в ночной смене тюрьмы Абу-Грейб ту же роль, которую исполнил охранник Джон Уэйн в ночной смене Стэнфордской тюрьмы. Оба стали катализаторами, благодаря им начала разворачиваться ситуация. Джон Уэйн вышел за рамки порученной ему роли и стал проводить собственные «небольшие эксперименты». Капрал Тренер вышел далеко за рамки своей роли, оскорбляя заключенных — физически и нравственно. Знаменательно, что и Тренер, и Джон Уэйн — харизматичные личности, излучавшие уверенность в себе и демонстрировавшие жесткий стиль поведения, который влиял на других охранников их смен. Старший сержант Фредерик был старше по званию, но настоящим лидером охранников ночной смены в блоке 1А был Тренер — даже в присутствии Чипа. Кажется, идея делать фотографии первоначально исходила именно от него, и многие снимки были сделаны его цифровым фотоаппаратом.

Тренер, резервист корпуса морской пехоты, служил тюремным охранником во время войны в Персидском заливе — без всяких инцидентов. Во время операции «Буря в пустыне» он около шести недель работал в самом большом лагере военнопленных, также без всяких инцидентов. «Он был одним из тех парней, которые поднимали наш боевой дух», — вспоминает его тогдашний сослуживец. Другой сослуживец помнит Тренера как «забавного парня, который не лез за словом в карман». Он добавляет: «Из того, что я видел, могу судить, что он не был склонен к насилию». Однако, по словам другого резервиста из отделения Тренера, между ним, некоторыми другими солдатами и иракскими заключенными возникла серьезная конфронтация, но ее предотвратили полевые командиры, которые взяли на себя инициативу и заменили их более дисциплинированными солдатами.

Сосед, знавший Тренера в течение 30 лет, отзывается о нем позитивно: «Он был очень хорошим парнем. Я могу сказать о Чаке только хорошее. Он ни разу не причинил никому беспокойства». Его мать запечатлела свою гордость в его ежегодном школьном дневнике: «Ты всегда вел себя так, что мы с твоим отцом гордились тобой. Ты — лучший»[367].