Правительство и президиум парламента новой республики на Балканах составили болгарские коммунисты и их союзники по политической коалиции из целого ряда других партий, от социал-демократов до «земледельцев» и «звенаров» — партий мелкой либеральной буржуазии и националистической интеллигенции. Такие широкие политические коалиции «народной демократии» в первые послевоенные годы рассматривались в Кремле как основной метод управления в странах с преобладающим влиянием СССР Вспомним, что ещё в декабре 1939 года именно этот путь предлагался Ждановым для так и несостоявшейся Финляндской Демократической Республики, а летом 1940 года реализовывался в ходе «солнечной революции» в Эстонии.

Летом 1944 года в записной книжке нашего героя появляется карандашный набросок «мирного перехода к социализму» для занимаемых советскими войсками Австрии, Венгрии, Германии и сопредельных СССР стран Восточной Европы. Их коммунистические партии должны были не бросаться к немедленной диктатуре пролетариата, а действовать более тонкими и гибкими методами широких политических коалиций. В итоге переход к социализму здесь мыслился постепенным и поэтапным, путём кропотливой работы коммунистов по созданию союзных сил в государственном аппарате и обществе, без прямого грубого насилия.

Весной 1945 года Жданов в ряде бесед с руководителями компартии Финляндии подчёркивал: коммунистам «нельзя изолироваться от других партий» парламента, чтобы не оказаться в условиях «блестящей изоляции»; политическая коалиция, «демократический блок» создаётся «не на принципе персональных комбинаций, а на основе определённой платформы»; блок — не временная комбинация для раздела мест в правительстве, он «должен быть прочным и постоянно действующим сотрудничеством фракций на основе выполнения принципиальной платформы». Параллельно он формулировал для финских коммунистов и такие задачи, как захват в свои руки «определённых командных постов», проникновение в госаппарат, приобретение необходимых навыков в управлении государством. По мере развития ситуации Жданов вносил необходимые коррективы. Так, когда финские коммунисты слишком уж увлеклись коалиционной политикой, он их поправил на встрече с генеральным секретарём ЦК компартии Финляндии Вилле Песси в июне 1947 года: «Нельзя в блоке обойтись без кровопускания по отношению к своим партнёрам, если они нарушают основу сотрудничества… Мы ждём от Финской компартии наступательных боёв».

Схожая работа проводилась и с коммунистами других стран. Однако пережившие суровую школу политической борьбы руководители европейских компартий — у многих за плечами были долгие годы опасного подполья и тюремного заключения (тот же 45-летний Вилле Песси за коммунистическую деятельность десять лет провёл в финских тюрьмах и лагерях), — даже признавая безусловный авторитет Кремля, отнюдь не являлись его безвольными марионетками. В Кремле тоже понимали, что необходимо срочно искать баланс, компромисс между возможностями и интересами СССР и его новых союзников. Необходимо также было и определиться с задачами европейских компартий в начавшейся холодной войне.

В связи с этим к лету 1947 года в высшем руководстве СССР, у Сталина и Жданова, возникла идея создания международного объединения европейских коммунистических партий. Для многочисленных и активных компартий Азии — в Китае, Вьетнаме, Индонезии, Малайзии, на Филиппинах — актуальнее были не вопросы парламентских и правительственных коалиций (хотя и там использовалась концепция «новой демократии», союза коммунистов с либералами и левыми националистами), а вопросы стратегии и тактики масштабной партизанской войны. В Европе оружие уже (или пока ещё) молчало — за исключением маленькой Греции, но именно поэтому греческую компартию и не планировалось официально привлекать в новое объединение.

Непосредственным поводом к созданию такого объединения послужила ситуация с коммунистической партией Франции. На тот момент партия французских последователей Ленина и Сталина являлась крупной политической силой, насчитывала тогда почти миллион членов, объединённых жёсткой дисциплиной, многие из которых имели опыт подпольной и вооружённой борьбы. Председатель ФКП Морис Торез, когда-то приговорённый в своей стране к смертной казни и вернувшийся во Францию из Москвы в 1944 году, занимал пост заместителя премьер-министра. Ещё четверо коммунистов также являлись министрами французского правительства, среди них — Франсуа Бийу, министр обороны Франции, за плечами которого было и руководство французским комсомолом в 1920-е годы, и пять лет каторги, и участие в антигитлеровском сопротивлении. Прозападная пресса вполне откровенно именовала такое положение «международной аномалией» в «зоне, где преобладает англо-американское влияние».

Но доминировавшие в стране антикоммунистические силы уже втянули Францию в кровопролитные колониальные войны во Вьетнаме и на Мадагаскаре, а сложное послевоенное экономическое положение во Франции вызвало массовую волну рабочих забастовок. В таких условиях французские коммунисты официально отказали в поддержке действующему правительству, и в мае 1947 года министры-коммунисты покинули правящую коалицию Четвёртой французской республики. Для Советского Союза это стало серьёзным внешнеполитическим поражением — в условиях уже начавшейся холодной войны Кремль окончательно потерял и без того небогатые возможности реального влияния на политику крупнейшей страны континентальной Европы. Франция окончательно уходила в зону влияния США.

Действия французских коммунистов не были согласованы с Москвой. 2 июня 1947 года в ЦК французской компартии на имя Тореза было направлено весьма необычное по форме письмо Андрея Жданова:

«Дорогой товарищ! ЦК ВКП(б) озабочен последними политическими событиями во Франции, в результате которых французские коммунисты оказались за бортом правительства. Рабочие Советского Союза обращаются к нам с многочисленными просьбами разъяснить, что случилось во Франции. Советские рабочие обеспокоены резким изменением политической обстановки и соотношением сил во Франции в неблагоприятную для компартии сторону, их тревожат политические последствия происшедших перемен. Мы затрудняемся дать им ясный ответ ввиду недостатка информации. Сообщения, которые проникают во французскую печать, противоречивы и недостаточны.

Многие думают, что французские коммунисты согласовали свои действия с ЦК ВКП(б). Вы сами знаете, что это неверно, что для ЦК ВКП(б) предпринятые Вами шаги являются полной неожиданностью. Из всего этого Вам, конечно, будет ясно, насколько мы нуждаемся в Вашей информации, которая дала бы нам возможность уяснить новую обстановку, создавшуюся во Франции. Если Вы согласны, то мы просили бы Вас нас проинформировать».

Письмо было подписано следующим образом: «С коммунистическим приветом и по поручению ЦК ВКП(б) Жданов».

Отметим, что ссылка на обращения советских рабочих была не только риторическим приёмом — люди в СССР, буквально вчера пережившие страшную войну, по понятным причинам весьма обострённо реагировали на внешнеполитические события. Архивы за те годы действительно полны обеспокоенными обращениями весьма далёких от дипломатии советских граждан к руководящим и партийным органам с самыми разными вопросами и личными соображениями по поводу внешней политики. Для тех, кто только что пережил мировую войну, уход единственного политического союзника из правительства крупнейшей тогда континентальной державы Западной Европы в условиях начавшегося противостояния с США вполне очевидно бил по безопасности их страны. Жданов в корректной форме, но жёстко сформулировал претензии Кремля к французским товарищам, которые так подвели русский пролетариат.