– Я же сказала тебе, это доктор, – стараясьдержать себя в руках, пояснила Мэри-Джейн. – Он пришел заполнить документына ребенка. Ладно, доктор Джек, – это Морриган, тетя малышки. Морриган,это доктор Джек. А теперь иди и сядь на место, Морриган! Дай ему занятьсясвоими делами. Пойдемте, доктор.

– Не будь такой напыщенной, Мэри-Джейн, – заявилаэта жердина с великолепной широкой улыбкой, потирая длинные, с шелковистойкожей руки. Ее хорошо поставленный голос звучал удивительно похоже на голоскрошечной матери там, наверху. – Вы должны простить меня, доктор Джек. Моиманеры пока еще не таковы, какими им надлежит быть. Я все еще немного резковата– возможно, потому, что пытаюсь переварить немного больше информации, чем Богнамеревался когда-либо сообщить кому-либо из моего рода, но у нас оказалосьслишком много проблем, которые необходимо решить. Вот, например, теперь у насесть свидетельство о рождении – не так ли, Мэри-Джейн? Ведь именно это тыстаралась прояснить мне, когда я так грубо прервала тебя. Теперь следуетвыяснить все, что касается крещения. Ведь, если память мне не изменяет, взавещании особо указывается, что ребенок должен быть крещен по католическомуобряду. Как мне кажется, судя по документам, к которым я только что получила доступи лишь наскоро просмотрела, обряд крещения имеет более важное значение, чемофициальное свидетельство о рождении.

– О чем вы говорите? – спросил доктор Джек. –И кто», во имя Господа Бога, наградил вас таким голосом? Американскаярадиокорпорация?

Она прелестно рассмеялась, подобно звону колокольчиков,громко хлопая при этом в ладоши. Рыжие волосы ниспадали мелкими волнами иструились по плечам, когда она трясла головой.

– Доктор, о чем вы говорите? – спросилаона. – Сколько вам лет? Вы человек с весьма развитой фигурой. Попробуюугадать… Вам, видимо, шестьдесят семь – я права? Разрешите мне посмотреть вашиочки.

Она сняла их с его носа, прежде чем он успел возмутиться, исквозь них вгляделась ему в лицо. Он был совершенно ошеломлен. Доктору ужеисполнилось шестьдесят восемь. Без очков он видел перед собой лишь неясноепятно.

– Надо же! Так вы кажетесь больше! – воскликнулаона. И быстро водрузила очки на его переносицу с совершенной точностью, вновьотчетливо появившись перед его взором – с пухлыми маленькими щечками и губами,изогнутыми «бантиком», настолько прелестная, что он едва ли когда виделчто-либо подобное. – Да. Они делают все чуточку больше, не так ли, иследует считать это наиболее распространенным изобретением, с которым я,похоже, столкнулась в первые же часы своей жизни. Ведь это очки, я права? Очки,микроволновая печь, серьги-клипсы, телефон, компьютерный монитор. Мне кажется,что позже, когда наступит время для размышлений обо всем, что уже завоеваломесто в нашей жизни, можно будет различить определенную поэзию в списке техобъектов, с необходимостью которых мы столкнулись в самом начале, особенно еслимы правы, что ничто в жизни не появляется чисто случайно, что все объекты мыможем оценить правильно, только рассматривая с различных точек зрения,выбранных случайно. И в конечном счете, когда мы лучше выверим все нашисредства наблюдения, то придем к пониманию, что даже изобретения, находящиесяна двух этажах заброшенного и разрушающегося дома, на самом деле собралисьвместе, чтобы сформировать представление о его обитателях, гораздо болееосновательное, чем какой-либо человек мог бы составить на первый взгляд. Что выдумаете об этом?

Теперь настала очередь доктора разразиться смехом. Он дажехлопнул себя по ноге от удовольствия.

– Милая, я не знаю, что думаю об этом, но уверен, чтомне пришелся по душе стиль твоего высказывания! – заявил он. – Тысказала, что тебя зовут Морриган? То же имя дали в твою честь этой малышке?Морриган. Только не говори мне, что ты тоже Мэйфейр.

– О да, сэр, совершенно верно: Морриган Мэйфейр, –сказала она, выбросив руки вверх, как делают это болельщики на школьном матче.

Появился тусклый, мерцающий свет, затем послышалось тихоеурчание, и компьютер в комнате позади них начал издавать скрежещущие шумы,свидетельствующие о начале загрузки.

– Ух, наконец-то! – радостно воскликнула она.Рыжие волосы взметнулись за плечами. – Снова в работе, снова на сайте«Мэйфейр и Мэйфейр», пока Мать-Природа не сочтет, что настала пора вновьунизить нас независимо от того, насколько хорошо мы оборудованы, сформированы,запрограммированы и установлены. Другими словами, пока молния не ударит снова!

Она рывком подтащила стул к столу, заняла свое место передэкраном и начала печатать снова, словно совершенно забыла о существованиидоктора и о том, что он по-прежнему стоит рядом.

– Мэри-Джейн, иди сюда! Малышка голодная! –крикнула сверху бабушка.

Мэри-Джейн потянула его за рукав.

– Подождите теперь всего минуту, – сказал он.

Но он уже утратил эту изумительную молодую женщину,полностью и навсегда, он понял это, как увидел и то, что под рубашкой на нейничего не было и что свет от настольной лампы на гибкой ножке освещает еегруди, плоский живот и обнаженные бедра. Похоже, и трусиков на ней тоже небыло. А эти длинные босые ноги… Большие голые ступни! Не опасно ли работать накомпьютере во время грозы с босыми ногами? Рыжие волосы потоком стекали вниз,на сиденье стула.

– Мэри-Джейн, ты должна вернуть ребенка обратно к пятичасам! – вновь послышался сверху голос бабушки.

– Я иду. Я уже иду. Доктор Джек, пойдемте!

– Пока, доктор Джек! – откликнулась долговязаякрасотка, неожиданно взмахнув кистью правой руки, находившейся, по-видимому,где-то на конце невообразимо длинной конечности. При этом она не отрывала глазот компьютера.

Мэри-Джейн промчалась мимо него и прыгнула в лодку.

– Вы собираетесь уходить или нет? – крикнулаона. – Я снимаюсь с якоря, у меня еще много дел. Вы хотите застрять здесь?

– Где должен быть этот ребенок в пять часов? –потребовал он ответа, приходя в чувство и вспомнив, что сказала старуха. –Ты не вынесешь снова этого ребенка из дома даже для того, чтобы его окрестили!

– Поспеши, Мэри-Джейн!

– Поднять якоря! – крикнула Мэри-Джейн,отталкиваясь шестом от ступеней.

– Подожди минуту! – Он прыгнул, подняв фонтанбрызг в лодке, которая раскачивалась возле балюстрады, а затем двинулась вдольстены. – Все в порядке, все нормально. Только давай помедленнее, ладно?Доставь меня до пристани и не опрокинь в это болото. Будь добра, постарайся,пожалуйста.

«Кликети, кликети, кликети…»