– Я не могу тебя бросить!

– Уходи!

– Нова, беги!

– Лала, уходи, это приказ! Наверх!

Она так и продолжала стоять на месте, пока волки приближались. Несмотря на кровотечение и острую боль, я машинально подняла руку и толкнула ее в пустоту. Я всего лишь хотела слегка подтолкнуть Лалу вверх, закружив в водяном вихре, – даже если это ослабит ее силы, но хотя бы намочит волков, – но моя попытка обернулась чем-то ужасающим. Лала быстро устремилась в небо, исчезнув из виду за несколько секунд, но на ней не было ни капли воды.

Кровь – вот что разлетелось по воздуху.

Я переживала один страшный момент за другим. Мое зрение одновременно затуманилось и обострилось. Внутри меня волны с силой разбивались о берег, поглощая и топя кого-то.

Я медленно повернулась обратно к волкам и вычертила пальцами в воздухе плавную дугу, отчего трое животных начали корчиться в агонии. Я наблюдала, как они мучительно умирают, и улыбалась, слушая, как их стоны превращаются в предсмертные крики.

Я подняла голову, встретившись с испуганными взглядами мужчин. Я взмахнула рукой по прямой линии и одним движением перерезала им горло, будто ножом. Из их шей потекла тонкая струйка крови, и они вместе рухнули на землю.

Когда ты совершаешь нераскаянный грех, стоит ли обратиться за помощью к дьяволу или прибегнуть к Божьей милости… Но что, если Бог не так милосерден, как нам кажется… Что, если Бог не прощает и печально известен своим безумием…

С окровавленными руками и кричащей мелодией на небесах я кружилась вокруг себя. Мои глаза, разум, сознание и логика искали что-то значимое. Я хотела, чтобы горы подали мне какой-то знак, однако бесхитростные каменные глыбы безмолвно возвышались надо мной и давили своим присутствием.

Я не осознавала, что у меня на глазах выступили слезы, пока горячие капли не потекли по моему подбородку, и я не вытерла их тыльной стороной ладони. Мне не было грустно или больно, так почему же я плачу?

И тут меня охватила паника.

Я смотрела на кровь, размазанную по моим пальцам, на невинно погибшие души, на окружавшие меня трупы. Однажды, когда мы прогуливались по лесу, я увидела мертвого оленя, рядом с котором стоял лесной дух. Тогда я услышала его рев, наполнивший лес и весь Элементаль. Это был такой великий плач, что мне показалось, будто не лес, не Элементаль, а весь мир, вся планета почувствовала эти гнев и боль.

– У этого будут последствия, – сказал лесной дух. Можно охотиться на животных ради пропитания, но этого оленя убили потехи ради, а не для того, чтобы выжить.

За каждую напрасно утраченную жизнь Элементаль должен был отнять жизнь; природа успокаивалась, только заставив расплатиться.

Оленя убило неизвестное существо этого мира, но Тайге не потребовалось и двух дней, чтобы найти и выследить его. Тогда он сказал мне: что бы я ни делала, я никогда не должна лишать жизни невинное существо. Ни он, ни Элементаль, ни природа, ни лорды не могли простить этого… А теперь передо мной лежали три безжизненных нагваля. Три невинных создания. Три древних существа. Три жизни неприкасаемых.

Смогу ли я оправдать себя, если скажу, что они напали на меня? Нет, я уже знала ответ. Они не нападали. Не могли напасть и убить меня. Я знала это. То, что один из них укусил меня за руку, ничего не изменит. Он просто пытался предупредить, но я в ответ устроила резню.

Пролила кровь.

Я могла контролировать кровь.

Контролируя чужую кровь, я утратила контроль над собой.

Что подумает об этом Арын? Интуиция, все мои инстинкты подсказывали мне, что это никому, никому не понравится.

Лала…

– Лала! – позвала я, но тут же прижала ладонь к губам. Я находилась в низине Воздушного Королевства. В месте, где никто не сможет увидеть случившееся.

Лала.

Черт побери, Лала, пожалуйста, будь в порядке.

Этот поступок не казался мне правильным, но и не воспринимался как ошибка. Я знала лишь то, что если кто-нибудь из Воздушного Королевства увидит это, то не обрадуется. Если лесной дух увидит это зрелище, он не обрадуется. У меня дрожали колени, а сердце бешено колотилось. Я не знала, каковы будут последствия и в какое положение это меня поставит. Я не сделала ничего плохого. Я не чувствовала, что сделала что-то плохое.

Я просто защищалась, но инстинкты кричали мне, что я должна все скрыть.

Как же я могла утаить такой грех?

Я медленно, спотыкаясь, приблизилась к трупам. Опустилась на колени рядом с ними и уставилась на ледяное выражение в их распахнутых глазах. Их лица были бледными – вся кровь покинула их тела.

Мир научил меня одному: люди настолько невежественны и фанатичны, что сваливают все свои грехи на дьявола. Нам, людям, всегда нравилось быть жертвами, мы никогда не причиняли зло, нас всегда вводили в заблуждение. Мы никогда не признавали вину за совершенные нами преступления. Всегда были какие-то причины.

К примеру, дьявол искушал людей.

Дьявол соблазнил их разум.

– Дарен, – тихо позвала я. – Дарен, – снова шепнула в тишину. Я не могла оторвать взгляд от трупа, лежащего передо мной, не могла оторвать взгляд от его глаз. Я убила их. Убила их жестоко, не задумываясь, не контролируя себя. – Дарен, – прошептала я дрожащими губами.

Я не смогла придумать лучшего убежища, чем ад. И вскоре благоговейный вороний хохот сменился жутким хлопаньем крыльев. Небо медленно заволокло красно-серыми тучами. Воздух резко отяжелел.

Передо мной предстало единственное создание, которое меня не осудит, – дьявол. Он невольно осмотрел меня, и увиденное потрясло даже его.

– Помоги. – Я с трудом сглотнула, не в силах посмотреть на него. – Ты должен помочь, это станет моей погибелью. – Я подняла руки и посмотрела на них, они были словно выкрашены в красный. Содеянное мной читалось, как на четкой карте, спрятанной между моими пальцами.

Он понюхал воздух и нахмурился.

– Что здесь произошло? – спросил он, остановившись на некотором расстоянии от меня. По его лицу невозможно было понять, о чем он думает, но в голосе слышался намек на мольбу, что все здесь не то, чем кажется.

– Я просто… – прошептала я, нахмурившись, – не очень хорошо помню. – Затем снова помутнение сознания, путаница в мыслях, сквозь которые я не могла пробиться. Тысячи образов, тысячи голосов.

Выражение его лица изменилось. Он не знал, что сказать или сделать. Я видела в его глазах, что все испортила. Он держался на расстоянии, медленно произнес мое имя так, словно пытался не