И представление русского резидента имело, как вскоре оказалось, свои основания. Вслед за водворением запорожцев на урочище Базавлуке очаковский паша донес великому везирю, что на том месте, где поселились запорожцы, которое называется «Базаглук», российскими людьми «начаты делаться рвы». Об этих рвах очаковский паша «посылал спрашивать, на что то чинится, представляя, что реченное место Базаглук принадлежит к области Порты оттоманския». На такой запрос паше ответствовано, что те рвы делаются с намерением, «дабы в том месте, по указу российского двора, крепость построить и что помянутое урочище Базаглук не к блистательной Порте, но к российскому государству принадлежит».

Донесению очаковского паши придали в Константинополе должное значение. Великий везирь Али-паша находил нужным для разузнания дела отправить на урочище Базавлук полномочных от Порты лиц с тем, чтобы они сделали «истинное и прилежное освидетельствование», кому в действительности принадлежит урочище Базавлук. К доверенным лицам от Порты русский резидент должен был присоединить избранных от себя лиц, и после того уже иметь те или другие разговоры о Базавлуке. Во всяком случае и как бы то ни было, строить крепости близ границ с обеих сторон в силу мирного трактата нельзя.

На такое представление великого визиря русский резидент дал уклончивый ответ. Он говорил, что о строении крепости на урочище Базавлуке не имеет от своего двора никакого известия и подлинно не знает, кому то урочище принадлежит; но смеет уверить Блистательную Порту, что от двора ее императорского величества «отнюдь такого указа не учинится, чтоб строить крепости не токмо на местах, блистательной Порте принадлежачих; но ниже на таких, о которых заключенный между обеими империями трактат возбраняется». По всему этому русский резидент не находил нужным посылать от себя человека на урочище Базавлук для осмотра его и советовал великому визирю прежде всего войти в сношение с начальником украинского корпуса графом фон Вейсбахом, «для достоверного освидетельствования», кому подлинно принадлежит урочище Базавлук. Великий визирь, соглашаясь с таким представлением русского резидента, тем не менее нашел за лучшее поручить бендерскому или очаковскому паше нарядить по спорному делу комиссию. Относительно сооружения крепости он заметил, что, быть может, построение ее начато и самими запорожцами, но в таком случае Россия не имеет права принимать под свою протекцию никаких народов в землях Блистательной Порты; если же она желает принять запорожцев в свое подданство, то пусть дает им места, принадлежащие Российскому государству.

После такого объяснения с великим визирем Неплюев отправил от себя поручика Наковальнина и велел ему ехать в Бендеры к местному паше, соединиться там с доверенным человеком паши и ехать вместе с ним к графу фон Вейсбаху; доехав же до города Василькова, остановиться в нем под видом «кварантины» и там ожидать определения от графа до тех пор, пока он тем временем успеет снестись с Петербургом и получить оттуда инструкцию, как поступать в таком случае. «Приемлю смелость всеподданнейше донести, – писал Неплюев по этому же поводу в Петербург, – вашему императорскому величеству слабое мое мнение, не соизволите ли, ваше величество, всемилостивейше повелеть оным запорожским казакам ныне войти вовнутрь границ вашего императорского величества, особливо того ради, что Порта по нынешним своим в прочих делах упражнениям и недосугам сие дело не весьма за важное считает и сама к тому нам повод подает… А ежели запорожцы на месте Базаглуке пребудут, то от хана крымского и татар нападения и разорения претерпят, а к тому и Порта, поуспокоясь от нынешних дел и видя их на месте, где их будут охранять войска вашего императорского величества, найдет, что поселение их на Базавлук с правдою несходно, и если ныне удобный к тому случай потеряется, то впредь в потребное время трудно будет то учинить, или еще более чрез то может податься случай к ссорам. Сих ради резонов я сие дело (то есть наставление, как отвечать в Константинополе о переходе запорожцев к пределам России) при Порте в молчании оставил, понеже ежели б я ныне Порте объявил, что ваше императорское величество за них вступаться не изволит, то она тотчас приняла бы меры их в покорность себе привесть и то мое объявление и впредь себе во оправдание иметь. На том же основании я ныне умолчал и о калмыках, которые в крымскую сторону бегут, и разсуждаю моим слабым смыслом, что 20 000 запорожских казаков прибыльнее многих калмыков, куда бы их (козаков) не изволили употребить: в Польшу ли против станиславцев[916], или при случае против татар. Если же запорожцев внутрь границ вашего императорского величества перевести невозможно, в таком случае видится мне, что генерал граф фон Вейсбах может к паше бендерскому дать такой ответ, если только на то вашего императорского величества соизволение будет, что в Базавлук никакой крепости от стороны вашего императорского величества не строится и тем местом ваше величество нимало не интересуетесь, как принадлежащим оттоманской империи; известно, что там селятся запорожские казаки, от налогов ханских из Сечи вышедшие, просившие у вашего императорского величества, как у своей законной государыни, прощения за побег и принятия в протекцию, в чем им, как подданным и единозаконным, отказать было невозможно; однако ж вместе с таким изъявлением ответствовать, что когда они придут внутрь границ вашего императорского величества, тогда им дастся протекция, а вне границ вашего величества интересоваться в них не изволите, потому что вечную дружбу с Портой ненарушимо содержать соизволяете, и потому если хан крымский озлоблять их больше не будет, то, может быть, они иного места искать не будут и на Базаглуке останутся… А что касается угроз турецких, то мы уже их не боимся, потому что выставили два вида перед глаза Порты: во-первых, что персияне в руках вашего императорского величества, во-вторых, что ваше величество терпеть более туркам не будет»[917].

Но прошло еще более полугода времени, а вопрос о запорожцах все еще не был окончен.

Русский резидент Неплюев испытывал крайнее затруднение в Константинополе и не знал, как «содержать» запорожцев, то есть считать ли их своими или же считать чужими: заняв земли возле урочища Базавлука, запорожцы не считали их принадлежащими Порте, но они не знали того, что те земли в действительности принадлежат Порте. Для разъяснения этого вопроса Неплюеву пришлось обратиться к делам 1705 года по размежеванию границ между Портой и Россией и к той переписке, которая велась в то время между начальником русской комиссии думным дьяком Емельяном Украинцевым и кошевым атаманом Константином Гордиенком. Из постановлений той комиссии ясно, что за Днепром во владении России, кроме Киева с поланками, ничего не должно быть.

Поставленный в такое затруднение, русский резидент наряжал вместо себя для объяснения с великим визирем своего переводчика Ивана Бакунина. От того переводчика резидент узнал, что Порта негодует на русское правительство не столько за принятие императрицей в подданство запорожцев, потому что Порта и сама так же поступила бы, если бы к ней пришли из России какие-нибудь магометане, сколько за то, что императрица содержит запорожцев на землях турецких и дозволяет им сооружать разные строения, чем нарушает установленные мирные трактаты и соседственную дружбу. Вечный мир, установленный между Турцией и Россией, гласит ясно, что «от острова, имянуемого Сеча, все места суть турецкого империя, а помянутые запорожские казаки Ныне живут по сю сторону выше реченного урочища (то есть не к росийской стороне, но к турецкому государству), чего ради всяк прочитающий оный трактат, ясно без других доказательств увидеть может, что те места суть блистательной Порты, по силе которого трактата паки он верховный везирь, требует, чтоб конечно вышереченные казаки оттуда в российские границы были переведены»[918].