Получив наконец давно ожидаемую всемилостивейшую грамоту о помиловании, запорожцы, в знак своей искренней признательности, отправили декабря 11-го числа графу фон Вейсбаху письмо от всего Коша с глубокой благодарностью за исходатайствование им для войска высочайшей милости. В то время кошевым атаманом войска запорожского состоял Иван Белицкий. Белицкий извещал сиятельного графа о полученном, еще в бытность в Запорожье кошевым атаманом Ивана Малашевича, письме от региментаря земских войск Западной Украины Свидзинского с просьбой к Кошу о поданий помощи Польше в наступившую войну. Уклоняясь, как и Малашевич, от подачи всякой помощи Польше, кошевой Белицкий тем не удовольствовался, а послал приказ пограничному бугогардовскому полковнику ловить «воровских затящиков» и присылать их в Сечь. Но в это время крымский хан Каплан-Гирей, желая испытать верность запорожцев, потребовал было к себе кошевого атамана Белицкого, войскового судью Якова Тукала и всех куренных атаманов с намерением через них привести все войско к присяге на верность себе и турецкому падишаху. Однако случившийся на ту пору в Крыму бывший кошевой атаман Иван Малашевич предупредил такое требование хана и взял на себя смелость дать ему ответ вместо кошевого Белицкого. Он заявил ханскому везирю, что кошевой всему государству Крымскому как был верен, так и остается верным. Таким категорическим ответом хан вполне удовольствовался и отказался от вызова к себе властного кошевого атамана для снятия с него присяги. Донося обо всем этом графу Вейсбаху, кошевой Белицкий в то же время извещал его о проезде через Запорожье в Крым и в Константинополь сына переяславского полковника Ивана Мировича, Федора Мировича с товарищами, отправленного сторонниками Станислава Лещинского для найма орды в Польшу и, наконец, в заключение просил графа «дать запорожцам наставление, как им поступать с крымским ханом в разсуждение польских вспомогательных войск»[905].

Письмо, посланное запорожцами графу фон Вейсбаху, характерно во многих отношениях и передает стиль, приемы и самое положение запорожского войска с особенной наглядностью.

Вот это любопытное письмо в подлинном его виде.

«Сиятельнейший и высокопревосходителнейший господин генерал-аншеф, обоих орденов ковалер и киевской губернии генерал-губернатор и сибирского драгунского полку полковник, граф фон Вейсбах, особливейший наш государь и великий благодетель. За божиего помощию и ходатайством сиятелства вашего получа мы, войско запорожское низовое, от вашего графского сиятелства поданную чрез посланных войсковых наших копию от ея императорского величества из С-Петербурга писанную, что в оной прегрешения и вины наши прежняя прощает и в протекцию и многомощную свою оборону ныне приемлет, милостиво нас иметь обнадеживая, за которое ваше благодеяние и ходатайство при нижайшем нашем доземном поклонении, писменное наше войсковое благодарение приносим и в том имея в руках наших милостивой государыни нашей надежду, как ея величеству, так и вашему графскому сиятелству усердную нашу услугу и доброжелателство приносить и объявлять долженствуем, яко же и Ныне чрез нарочно посланного от нас, войска, господина атамана Конеловского[906] Филипа Прокофиева, о нижеозначенной здесь ведомости вашему графскому сиятелству доносим, то есть: бывший наш атаман кошевый, господин Иван Малашевич, ездил посланником от войска в Крым к хану для позыву в дел убегающих фурджеев и протчих невольников нагайских и крымских и возвратясь оттуду х Кошу нашему войсковому прошедшего ноября 29-го дня объявил, что одни послы польские, которые Лещинского короля сторону держат, в Стамбул поехали, и другие с денгами к хану в Крым прибыли орду подымать, а именно: один посол Шумьянский, другой Мирович, бывшего полковника переяславского сын, и Нахимовский (которые два под властию князя Вишневецкого обретались) и с ними протчих конных с 60 людей, для которых посланников его ханское величество нас, атамана кошевого, и всех куренных атаманов для искушения и присяги, в верности ли мы к нему обретаемся, туда к себе нас пригласить имел, а потом, увидя помянутого нашего господина Малашевича, который для позыву туда прибыл, пред теми посланными полскими ханской везирь и Ширин-бей Джантемир его об нас допрашивали, и как оной Малашевич сказал, что де как я в верности, так и кошевой наш всему государству крымскому верный и не изменник обретается, то тогда наш путь остановили и к себе нас, кошевого, не призывали. Те же послы и сие время в Крым обр таются, ожидая, какой к хану крымскому из Стамбула указ прийдет, и так слышно, что хотят на помощь орду дать и разширение учинить. А третие полские послы из Немирова от региментаря Свидинского брацлавского, партии украинской, к нам войску в Кош с его ж писмом сего декабря 6-го дня приезжали, то-есть некоторые значковые товарищи Квасневский, который сказывал, что у вашего графского сиятелства, за своими некоторыми интересами в Полтаве был, а другий Колосовский и протчие с ними городовые казаки, человек с 10, прося у нас, войска, к себе на помощь, х которому региментарю мы, войско, отписали, что нам ханское величество чрез нашего посыпанного господина Малашевича ни в какие сукурсы без ведома своего никуда вступать не приказывал. И того дня мы наш войсковой указ х гардовому полковнику нашему войсковому послали, чтоб де там ваших полских воровских наговорщиков, к Бугу реке приходящих, смотрел и имая их к нам в Кош присылал, дабы мы, войско, чрез такие воровские умысли(-ы) в какое либо у ханского величества подозрение не пришли; и тако мы с тем ответом помянутых поляков отправя тотчас по отъезде их, по истинному рабскому нашему войсковому к ея императорскому величеству доброжелателству, сию ведомость предлагаем и наставления у вашего графского сиятелства просиим, какое вы нам, войску, по силе того наставление дать изволите, ежели бы хан крымский орду полякам на помощь посылать и нашему войску с оною итти приказать имел, что тогда нам с помянутым ханом крымским чинить и как поступать, ибо и ныне от нагайцев нападение имеем, которые из той стороны Днепра лдом переходя вверх Днепра выше Старой Сечи и ниже, великую нашим казакам с своими улусами досаду чинят, о чем хотя мы не одинажды к ханскому величеству писали, однакож не ведаем, чего для он оттуду нагайцам уступить не повелевает, орда же крымская, которая летом с двумя султанами, Калгою и Орбеем под Кабарду пошла, по сие время там в Кубане стоит. О сем вашему графскому сиятелству донося и паки о наставлении (как бы нам по разсуждению полского сукурса с ханом крымским поступать) просим и при сем копию с писма региментарского для вящей дружбы нашей прилагая, навсегда пребываем вашего графского сиятелства милостивого государя и благодетеля нашего всех благ верно желающие и нижайшие слуги Иван Белицкий, атаман кошевой войска запорожского низового с товарищи. Из Коша декабря 11-го дня, 1733 году»[907].

Граф Вейсбах нашел все ответы, данные запорожцами как польскому региментарю, так и крымскому хану, «вполне изрядными и весьма искусными»; уведомление о посольстве «лещинцами» в Крым и в Стамбул принял к сведению и благодарил за него кошевого, прося и впредь делать такие уведомления и обещая за то милость и награду монаршую. Относительно же наставления, как вести себя с ханом, когда он прикажет идти вместе с ордой в Польшу, граф советовал отвечать, что к походу хана все будет готово, и для большего уверения в том хана начать делать приготовления к выступлению в поход, но не с тем, конечно, чтобы басурманам служить, а с тем, чтобы верность русскому престолу показать, и потом о своих приготовлениях немедленно самого графа известить. Если же орда слишком скоро выйдет в польский поход, и хан потребует такого же скорого выступления и от запорожских казаков, то в таком случае ему объявить, что войско запорожское в Польшу не может идти, потому что там находятся русские войска, которые, узнав о выступлении запорожцев из Сечи, могут послать туда свой отряд и приказать ему разорить Сечь и все ее курени. Когда же хан потребует через посланного, настоятельно от запорожцев похода в польские города или в другие какие-либо места, то в таком случае ханскому посланному отвечать, что запорожское войско больше в подданстве хана не состоит, а находится в подданстве русской государыни; после этого ханского посланного или выгнать от себя, или же вовсе убить, и всех ногайцев, находящихся вверху Днепра выше и ниже Сечи, разорить и разогнать.