это утверждают его оппоненты, Альваро — тиран, который тщательно отбирает своих прислужников, а одно из главных требований к ним — абсолютное подчинение ему, то он ни под каким видом не потерпел бы их действий, привлекающих данные им полномочия только лишь для удовлетворения своих садистских желаний. Исходя из этого, мы не можем избежать следующего заключения: или Альваро — безжалостный диктатор, каким изображает его Петиция, и тогда чиновники не могут следовать своим планам, идя наперекор его планам и интересам; или чиновники являются истинными правителями страны, которые нагло действуют по-своему, наплевав на требования Альваро. Но в таком случае он никакой не диктатор, а марионетка или пленник в руках чиновников, что никому не может прийти в голову. Вывод неизбежен: теория авторов толедской Петиции в обеих её частях — 1) что Альваро предоставил конверсо возможность делать с кастильским народом всё, что они хотят, и 2) что конверсо использовали свою власть для уничтожения этого народа — является не чем иным, как измышлениями и плодом больного воображения, произведённым на свет в политических целях.

V

Но в этот момент мы должны рассмотреть следующее. В то время как обвинения против Альваро де Луны, которые авторы Петиции переняли от мятежных аристократов, были преувеличены и несостоятельны, обвинения против чиновников Альваро были абсолютно беспочвенны. Вряд ли нуждается в доказательствах то, что чиновники-конверсо, в особенности при дворе и центральной администрации, не могли придерживаться еврейского закона и обычаев[1021], и планы, которые они якобы строили против «старых христиан» — планы, приписываемые им Петицией, — не могли быть приведены в действие. Если бы эти чиновники были хотя бы наполовину так коварны и хитры, как изобразила их Петиция, они бы это давно поняли и не пошли по такому пути.

Всё же остаётся один элемент этих обвинений — элемент, в известной мере служащий их основой, который до сих пор не был исследован. Это то, что марраны или их еврейские предки приняли христианство, чтобы погубить испанцев. Здесь мы видим голословное обвинение, ясно относящееся не только к некоторым марранам (чиновникам), но и ко всей группе в целом, и это относится не только к мотивам и целям, предположительно полностью или частично скрытым, но и к историческим фактам, случившимся «при свете дня» и, таким образом, легче видимым.

Разумеется, заключения, к которым мы пришли по поводу обвинений Петиции в адрес марранской администрации, вполне достаточны, чтобы отмести обвинения против всей группы конверсо. Ясно, что, если бы эта группа затеяла что-либо подобное тому, в чём Петиция обвиняет конверсо, её ведущие представители, чиновники королевской администрации, служили бы её авангардом, в особенности в свете обвинений толедских мятежников касательно стратегии и тактики «заговорщиков», но, поскольку марранские чиновники, как мы отметили, не могли выполнять приписываемую им функцию, вся основа этого обвинения разлетается вдребезги. Нам могут возразить, тем не менее, что это обвинение в целом не должно быть так быстро отброшено, потому что мотивы, приписываемые Петицией евреям — отцам и дедам марранов до крещения, могут ещё относиться к большинству конверсо, в то время как заговор против христианства может продолжаться долго, — если не среди высокопоставленных марранов, то в других частях этой общины. Поэтому давайте рассмотрим этот момент поподробнее.

Так как мятежники Толедо провели расследование по поводу верований марранов и их поведения, мы, естественно поинтересуемся, нашлись ли доказательства, подтверждающие эти обвинения. В процессе расследования мятежники применяли пытки, и можно предположить, что под пытками правда насчёт предательского «заговора марранов» всплыла бы наружу. Но ни Петиция, ни Алонсо де Эспина, который представил детальный отчёт о «результатах» расследования[1022], не приводят ни одного доказательства участия какой-либо части марранов в попытках погубить испанский народ и не называют никакого числа евреев, крестившихся с этой целью. Если бы такие свидетельства были добыты, толедские мятежники не преминули бы их представить публично, потому что это помогло бы им поднять испанский народ и заручиться его поддержкой для своих целей. Нет сомнения в том, что такое свидетельство постоянно упоминалось бы в последующие десятилетия, когда подобный же поклёп открыто повторялся врагами и критиками марранов. Но никакого свидетельства по этому поводу толедские расследования не смогли найти. Для того чтобы поддержать миф о тайных планах евреев и марранов по уничтожению христиан, инквизиция была вынуждена представить новое «свидетельство» в «расследовании», которое инициировали, спланировали и провели её собственные функционеры[1023].

Если свидетельство в пользу теории заговора не могло быть выужено из жизни марранов, могла ли эта теория быть поддержана определёнными тенденциями еврейской истории? Но и на этот вопрос ответ обязан быть отрицательным. Такого намерения, плана или действий не было ни в одном из движений еврейского обращения в христианство ни в Испании, ни в какой другой стране. Когда большие массы евреев обратились к христианству в 1391 г. или многие из них сделали это во время гражданской войны (1366–1369 гг.), они сменили свою религию не для того, чтобы, как утверждает Петиция, «скрутить души и тела христиан», но скорее для того, чтобы не дать испанским христианам «скрутить» их собственные тела и души. Также и крещения 1412 г. не были результатом «заговора» или плана действий, избранного крестившимися евреями, а были следствием обстоятельств, не оставивших евреям иного шанса на физическое спасение[1024]. И если некоторые евреи, безусловно незначительное меньшинство общины, приняли христианство по своей доброй воле, то они это сделали не для того, чтобы навредить христианам, а для того, чтобы улучшить своё собственное положение. Нет на самом деле ни одного свидетельства в документах ни на иврите, ни на других языках о какой-либо большой группе евреев, крестившихся с такой целью. Весьма сомнительно, чтобы нашёлся единственный еврейский безумец, кому пришла бы в голову такая идея, и он бы последовал по этому пути.

И всё же такое безумие было приписано сотням и тысячам. Это было сделано в документе, адресованном королю представителями важнейшего города страны. Там это представлено как «факт», который должен был привлечь внимание всего испанского народа, использовано всерьёз в качестве главного аргумента, чтобы подвергнуть ревизии старую, установившуюся политику. Ясно, что такое утверждение не могло бы появиться на свет, если бы не ожидалось, что оно вызовет доверие, хотя бы у части народа. Если так, то что же сделало такое, явно противоречащее фактам, утверждение правдоподобным?

Попытка искать ответ на этот вопрос только на основе испанских прецедентов окажется тщетной. Чтобы понять истоки и природу атак на конверсо в Толедо 1449 г. и как следует понять аргументы