– А ты, Титус?

Круглое личико малыша озарила улыбка.

– Конечно же, я иду с тобой, Аннев. И мастер Брайан тоже. Мы говорили со Шраоном и решили, что сможем тебе помочь… если ты не против.

Аннев взглянул на свою золотую руку и снова вздохнул:

– Не знаю, хочу ли я этого. Из-за меня уже целая деревня погибла.

– Это неправда, – прогремел чей-то голос.

Аннев обернулся: в развороченном дверном проеме стоял мастер Брайан со своим неизменным молотом в руке. Бывший управляющий направился к ним, с легкостью подняв и поставив в сторону преградившую ему путь скамью. Он подошел к помосту и занял место сбоку от Аннева. Теперь все они стояли полукругом. Брайан, оторвав настороженный взгляд от золотой руки, посмотрел Анневу в глаза:

– Я был в Академии. Выживших никого, зато нашлись кое-какие ответы. В том, что произошло, твоей вины нет.

– Но…

– Постой, дай мне закончить. – Он извлек из кармана туники смятый конверт с черной восковой печатью и поднял его над головой. – С полдюжины таких лежало в западном крыле, среди трупов знающих жен… и дев.

– И что это значит? – ошеломленно спросил Аннев, глядя на друзей, но те молчали, пораженные не меньше его самого.

Брайан опустил руку:

– Карбад сказал, что незадолго до нападения знающие жены устроили собрание – вот я и отправился на поиски. Думал, может, хоть кому-то из них удалось выжить. – Он покачал головой. – Но нет. Все они мертвы. Все до одной. Похоже, они поубивали друг друга.

– Но почему? – спросил Титус, чуть не плача.

Брайан потряс конвертом:

– Попадись он мне до того, как все началось, я бы ничего не понял, но теперь все встало на свои места. – Он протянул письмо Анневу. – Прочти его, парень. Читай громко, чтобы все слышали.

Аннев сглотнул, дрожащими руками развернул желтоватый лист пергамента и начал читать:

– «Сосуд найден. Последний урожай собран. Падшие готовы, глаза их умащены. Через час я открою врата подземелья, и они очистят деревню. Казните своих подопечных и являйтесь в западное крыло через три часа после рассвета. Все вместе испьем мы из Чаши Судьбы, и неискушенные Невесты встретятся со своим Господином».

Аннев поднял глаза.

– Подпись – «ЗГК». Кто это? Знающая госпожа Кьяра?

Брайан кивнул:

– Вот и я так решил. – Он посмотрел на остальных. – Страшно даже произносить такое, и все же… сдается мне, чудовищ призвали наши знающие жены.

Аннев помотал головой:

– Тот ассасин, Ойру, приходил за мной. Вы сами слышали, как он это сказал.

– Слышать-то слышали, – произнес Шраон, – вот только письмишко это рассказывает совсем другую историю – и весьма пакостную.

– Это еще не все, – сказал Брайан.

Он вынул из-за спины длинный заостренный кусок расплавленного металла и передал его Шраону.

– Что думаешь?

Кузнец, покрутив предмет в мозолистых руках, ответил:

– Похоже на нож. Даже скорее на кинжал.

– И мне так показалось. – Брайан посмотрел на Аннева. – Я нашел его среди останков Тосана, но с выводами не торопился. Сначала спустился в подземелье и отыскал тело Нараха. – Он показал на расплавленный кинжал. – Мастера тайн убил Тосан, в этом нет никаких сомнений.

Аннев покачал головой. Что ж, значит, насчет смерти Нараха он был не прав. Он сжал золотые пальцы в кулак и, окинув взглядом развалины часовни, снова обратился к Брайану:

– Так вы смогли проникнуть в подземелье?

Великан кивнул.

– А Кентона нашли?

– Нет. Все выжившие собрались в южной части Академии. Кентона среди них нет.

– Кто выжил? И сколько их?

– Всего семеро: мастера Дэр, Мурлах, Аог, Атэр, Карбад и древний Эдра с древним Дениталом.

Аннев задумчиво пожевал нижнюю губу.

Мастера неслышной поступи, инженерного дела, наказаний, лжи и расчетов… Где же мастер проклятий?

– Сказать по правде, они сейчас как потерявшиеся дети. – Брайан почесал в густой бороде. – Мы, мастера… мы ведь, кроме этой жизни, никакой другой не знаем.

Шраон встал и похлопал Брайана по плечу:

– Зато я знаю, мастер Брайан. Мне много где довелось побывать, и вот что я тебе скажу: в мире жизнь ничем не хуже, чем в Шаенбалу. – Он повернулся к мальчишкам. – Пора собираться, ребята. Встречаемся здесь через час. Тащите все, что найдете, в первую очередь – оружие, одежду, съестное и монеты. Нам это и в дороге, и в Лукуре пригодится.

Мальчишки молча кивнули и побежали на улицу. Брайан с кузнецом крепко пожали друг другу руки, и управляющий, пробормотав слова благодарности, двинулся следом за мальчишками. Проводив его взглядом, Шраон повернулся к Анневу. Тот смущенно тер руку под локтем, в том месте, где кожа переходила в золото.

– Если эта штуковина так тебе мешает, сними ты ее, да и дело с концом.

Аннев перестал теребить локоть, обескураженный искренним участием кузнеца, и почувствовал, как защипало глаза. Он сжал кулаки и стиснул зубы, твердо вознамерившись не плакать, но тут губы предательски задрожали, а по щекам сами собой потекли непрошеные слезы.

– Да не могу я, – зарыдал он. – Я пробовал! Столько раз пробовал, а она не снимается! Шраон… я ее боюсь.

Кузнец грустно покачал головой:

– Прости, дружок, я не знал. – Он посмотрел на дверь за помостом. – Давай-ка тогда ее спрячем с глаз долой, что скажешь?

Заплаканное лицо Аннева посветлело.

– Давай же идем, – поторопил его Шраон. – Мои пожитки уже собраны, твою одежду я тоже захватил, но мне подумалось, ты захочешь забрать кое-что из вещей Содара.

Аннев задумчиво смотрел на артефакты, разложенные на кровати Содара: фонарь с фениксом, одежда, украденная из Хранилища, фламберг и бледно-зеленый бездонный мешок, против магии которого даже пламя темного жезла оказалось бессильно.

Аннев бросил в мешок фонарь и уже потянулся за следующим артефактом, как вдруг его охватила паника. Он сунул внутрь правую руку, но не нащупал ничего, кроме ветхого полотна. Мешок был пуст. При мысли о том, что он потерял фонарь навсегда, сердце у Аннева бешено забилось, а к горлу подступила тошнота. Он судорожно сглотнул, закрыл глаза и заставил себя сделать спокойный глубокий вдох. На выдохе он представил, как пальцы обхватывают резной цилиндр, – и мгновение спустя ощутил в руке его шероховатую деревянную поверхность. Аннев вынул фонарь и снова вздохнул – на сей раз от облегчения.

«Я по-прежнему могу пользоваться артефактами, – подумал он. – Почему же тогда у меня не получается снять эту проклятущую руку?»