Я взглянула на кинжал и услышала слова из отцовского письма так же отчетливо, как если бы он их произнес вслух. «Я знаю: когда придет время, ты сделаешь правильный выбор». Он предупредил меня единственным доступным способом — через книги.

—Да,— сказала я, возвращая кинжал.— Я тебе верю. Но это не значит, что я тебе доверяю.

—Оставь себе,— он тут же расслабился и вздохнул от облегчения.

Я убрала клинок в ножны на бедре.

—Отдаешь мне оружие после признания, что месяцами водил меня за нос, Риорсон?

—Конечно. У меня есть еще, и если летуны говорят правду и вэйнители направляются на север, он может тебе понадобится. Я не врал, когда говорил, что жить без тебя не могу, Вайоленс.— Он медленно отступал, скривив губы в печальной улыбке.— А беззащитные женщины меня не привлекают, не забыла?

Я еще не была готова шутить с ним.

—Просто летим вАльдибаин.

Он кивнул, и через несколько минут мы поднялись в воздух.

«Мы не врали тебе. Просто недоговаривали»,— сказала Андарна, держась заТэйрном, чтобы спрятаться от ветра.

«Это называется ложь через умолчание»,— возразила я.

И такой сегодня хватало.

«Она права, Серебристая.— Напряжение ощущалось и во всем теле Тэйрна, и в самом биении его крыльев.— Ты в полном праве злиться.— Он накренился, следуя вдоль горного кряжа у границы королевства. Ремни на седле впились мне в ноги.— Мы решили защитить тебя — без твоего согласия. Это была ошибка, которую я больше не совершу».

Его чувство вины перевесило мое смятение, остудило мой жаркий гнев, и я наконец начала думать.

Думать по-настоящему.

Если вэйнители существуют, должны быть хроники. И все же в библиотеке нет ни единой копии «Сказок пустошей» — хотя там хранились все книги Наварры, написанные или переведенные за последние четыреста лет,— и значит, папа подарил мне не просто редкий экземпляр… а запретный.

Четыреста лет записей — и ни единой…

Четыреста. Но наша история охватывает шестьсот. Все свитки — копии работ прошлого. Единственный оригинальный текст в библиотеке старше четырехсот лет — из тех времен, когда началась война сПоромиэлем,— это оригинальные свитки обОбъединении, произошедшем больше шестисот лет назад.

«Хватает всего одного отчаявшегося поколения, чтобы изменить историю — или даже переписать».

Боги, папа сказал все открытым текстом. Он всегда говорил, что вся власть — у писцов.

«Да,— сказал Тэйрн, огибая последний пик, голый без снега, растаявшего от летней жары, и горный форпост Альдибаин показался перед нами одновременно с утесами Дралора.— Одно поколение меняет текст. Следующее решает по нему учить. Растет новое — и ложь становится историей».

Он накренился налево, вдоль изгиба горы, затем замедлился на подступах к летному полю.

Я стиснула луки седла, когда мы сели перед высоким строением на краю последнего пика в кряже. Оно напоминало Монсеррат — это была простая квадратная крепость с четырьмя башнями и стенами, достаточно толстыми, чтобы выдержать взлет дракона. Для армии нет ничего важнее единообразия.

Я отстегнулась от седла и соскользнула по передней лапе.

—А нам еще надо как-то сосредоточиться наВоенных играх,— пробормотала я, поправляя рюкзак на плечах и думая, что на этот торговый пост скоро могут напасть мифические создания.

Спешились и остальные, и я оглянулась наАндарну, уже свернувшуюся между лапами Тэйрна.

Ксейден шел вместе сГарриком, глядя на меня как будто с тоской. Но я дала ему все — а он так и не раскрылся по-настоящему. Это осознание резануло по груди болью, какую может оставить лишь разбитое сердце,— острое и зазубренное. Я представляла, что так же себя чувствуешь, когда тебя пронзают тупым и ржавым клинком. Режет медленно, рана со стопроцентной вероятностью загноится. Если я не могла ему доверять, у нас не было будущего.

В более чем накаленной атмосфере мы вошли через открытые ворота в форпост. Очень пустой форпост.

—Какого?..— Гаррик быстро двинулся через двор в середину, оглядываясь вокруг.

—Стой,— приказал Ксейден, осматривая окружавшие нас стены.— Здесь никого нет. Разделиться и обыскать,— он глянул на меня.— От меня не отходи. Это уже вряд ли Военные игры.

Я хотела было возразить, что ему это знать неоткуда, но порыв ветра через открытые ворота заставил призадуматься. Все, что слышалось в крепости, где должно было проживать больше двухсот человек,— наши шаги по каменистой земле. Он был прав. Что-то не так.

—Шикарно,— ответила я с немалым сарказмом, и все, кроме Лиама,— снова ставшего моей тенью,— рассеялись по двое-трое, взбираясь наверх по разным лестницам.

—Сюда,— сказал Ксейден, направляясь к юго-западной башне. Мы поднимались и поднимались и наконец оказались на четвертом этаже, где вышли на смотровую площадку, обращенную на долину под нами, в том числе на торговый пост под властью Поромиэля.

—Это одна из самых стратегически важных точек,— сказала я, выискивая взглядом признаки присутствия местной пехоты или всадников.— Не может быть, чтобы ее оставили только ради Военных игр.

—Именно этого я и боюсь.— Ксейден окинул взглядом долину, потом прищурился, присмотревшись к торговому посту в тысяче ярдов под нами.— Лиам.

—Понял.— Лиам оперся на каменный зубец, сосредоточившись на зданиях вдали.

До поста было где-то двадцать минут по широкой гравийной тропинке, что вилась по склону горы, на которой стоял наш форпост. Над каменной стеной торчали крыши нескольких домов, а с юга приближалась стая грифонов с летунами.

Ксейден повернулся ко мне, и в его глазах было что угодно, кроме тепла.

—Что тебе сказал Даин перед тем, как мы улетели? Он тебе что-то прошептал.

Я заморгала, пытаясь вспомнить.

—Что-то вроде…— я поискала в памяти.— «Мне будет тебя не хватать, Вайолет».

Он напрягся всем телом.

—И еще сказал, что я приведу тебя к смерти.

—Да, но он все время так говорит.— Я пожала плечами.— И как Даин связан с опустевшим форпостом?

—Нашел кое-что!— крикнул с юго-восточной башни Гаррик, направляясь вместе сИмоджен по широкой стене к нам и показывая что-то, похожее на конверт.

—Ты рассказывала ему о моих полетах сюда?— спросил Ксейден с ужесточившимся взглядом.

—Нет!— я замотала головой.— В отличие от некоторых, я ничего от тебя не скрывала.

Он отстранился, и его глаза забегали, прежде чем он снова уставился на меня.

—Вайоленс,— произнес он тихо,— Аэтос трогал тебя после того, как я рассказал тебе обАльдибаине?

—Что?— я наморщила лоб и убрала с лица выбившийся локон, которым играл поднявшийся ветер.