Владиленовичу... И вообще – похоже, не такой он суровый начальник, как отец уважаемой Стефани Джорджиевны. Охотно поддерживает разговор на самые разные темы. Ну, полковник и спросил – а куда уважаемые гости собираются отправить бывшую арестантку Грай после освобождения.

Алексей Рудольфович в этом месте вопросительно воззрился на Стефани Джорджиевну. А та…

Чёрт, а действительно – куда девать помилованную бывшую зэчку? Вот сейчас её выпустят из колонии – и? Стефани так хотела поскорее её освободить, что совершенно об этом не подумала. Поэтому сейчас слегка покраснела и столь же вопросительно воззрилась на младшего Жмеровского – Алексей, помоги, пожалуйста! Посоветуй что-нибудь умное.

– Я правильно понимаю, что ей ещё надо будет приехать в колонию, чтобы расписаться в некоторых бумагах? – Жмеровский посмотрел на полковника.

– Так точно, Алексей Рудольфович. Вот, хотя бы – наш бухгалтер должен подсчитать её заработки и подготовить необходимую сумму к выдаче. А Элина должна расписаться в получении.

Жмеровский задумался. Задача вырисовывалась следующая. Бывшую арестантку пока надо поселить где-то недалеко от колонии, но не в публичном месте. Хостелы, общежития – всё исключается. Никакого лишнего шума – и так его уже понаделали сегодняшним приездом. А что, если…

– А монастырь какой-нибудь у вас тут неподалёку есть? Женский?

Полковник только улыбнулся.

– Так точно, Алексей Рудольфович, есть! И именно что женский. Километров тридцать отсюда, довольно глухое место. Кириллов монастырь, настоятельница там мать Евстолия. Та самая… ой!

Он уставился на Стефани. Это же их семейная история.

Газеты в своё время, конечно, разболтали и её. Но, как всегда, больше напутали, чем прояснили.

До пострига, в миру, игуменью Евстолию звали Ева Марковна Лиандер. Единственная из семьи Лиандров, кому удалось остаться живой после... Родная сестра Джорджа Джорджиевича, но какие там отношения – точно никто не знает. Брат и сестра не виделись уже много лет; Джордж не пожелал с ней встретиться даже у нотариуса, когда Ева оформляла дарственную на их бывший общий дом в посёлке Мышино. Формально, конечно, ввиду крайней занятости; прислал принять дар человека с доверенностью. А с другой стороны – всех, кого господин президент считал причастными к трагической истории с Марией Красс, – уже нет в живых. А мать Евстолия жива и здорова, потихоньку отстраивает обитель, когда-то люто разорённую большевиками. И многие богатеи деньги дают на благое дело – а стали бы они это делать, если бы брат Джордж так уж не любил свою сестру Еву?

– Паломников там много бывает? – осведомился Жмеровский.

– Нет. Место достаточно глухое, вдали от больших дорог. Так, заезжают, конечно, группы на автобусах иногда.

– Отлично. Пока Элина поживёт там. Полагаю, мать Евстолия не откажет.

…Они вернулись на следующий день ближе к полудню. Была суббота, так что Первое Лицо встречало их в Лиандрополе. Алексей тяжело вздохнул и шагнул в кабинет Шефа первым.

Действительно как-то скверно вышло.

Стефани настояла – помилованную бывшую инспекторшу они увозили с собой, чтобы временно оставить в Кирилловом монастыре – у них ведь там не только монахини. Ещё есть мирянки, приезжающие в обитель потрудиться во славу Божию – называются, кажется, трудницы. Элине Грай придётся пока побыть одной из них.

Главная проблема была в том, что до этого Стефани никогда не видела свою тётушку Еву, она же игуменья Евстолия, а папа Стефани не выказывал ни малейшего намерения их знакомить. Да и сам с сестрой не общался. И теперь вот так взять – и без его ведома?.. Ему вся эта история с Элиной и так не шибко по душе.

А Стефани... Она почему-то вдохновилась. Алексей, видимо, это знак Судьбы! – так и заявила. Пришло время пообщаться ещё с одной родственницей. Причём ладно бы просто пообщаться.

В монастырь они приехали ближе к вечеру. Коротко переговорить с игуменьей, сдать ей Элину на временное проживание – и обратно в Мошковец. К ночи должны доехать. Но…

Всё закончилось тем, что дочь позвонила папе по спецсвязи, извинилась и попросила – папа, пожалуйста, позволь остаться ночевать в монастыре у тёти Евы; сил никаких нет сейчас ехать домой. Да-да, у них как-то сразу установился контакт. Тётушка и племянница нашли друг друга. Особенно после того, как выяснилось, при каких обстоятельствах Стефани попала в эти края. Истинно христианский поступок, что уж говорить.

Хотя устали действительно сильно. Девочка мгновенно заснула самым сладким сном в монастырской гостинице для трудников. Маленькая комнатка с кроватью и тумбочкой – а ей больше ничего и не надо. В соседнюю такую же комнатку отправился ночевать младший Жмеровский, а в комнатку на противоположной стороне коридора – Элина Грай. Гостиница маленькая, ничего не поделаешь.

Получается, мы с ней ночевали под одним кровом? – это Стефани спросила уже сегодня, когда подъезжали к Мошковцу. Ну да, получается. А что? – не понял младший Жмеровский. А сама не знаю, Алексей. Но, кажется, я вчера сделала что-то хорошее.

Ага. Хорошее. Только папу, кажется, несколько огорчила – уже в третий раз за несколько дней. Тяжело вздохнув, Алексей шагнул в кабинет Шефа.

Джордж выслушал его с каким-то неопределённым выражением на лице. Слушал внимательно, но понравился ему отчёт младшего Жмеровского или нет – поди догадайся. Под конец, впрочем, улыбнулся, подошёл и обнял. Спасибо тебе, Алёша, ты всё сделал правильно. Иди отдыхай, не смею задерживать. За настойку из колонии спасибо – пускай стоит в буфете, красоту создаёт.

Следом за Алексеем Рудольфовичем в кабинет вошла Стефани. Джордж ставил бутылки в буфет, так что стоял ко входу спиной. Дочь, однако, поняла это по-своему: Его Величество в гневе.

Ткнулась ему головой между лопаток и тихо спросила:

– Папа, ты сильно на меня злишься? Я тебя очень обидела, да?– Почему ты так решила, Стеф? – он повернулся к ней лицом.

– Я опять поступила так, как тебе не нравится. Хотя я это не нарочно. Просто не нашлось лучшего места, куда отправить Элину, кроме монастыря. А монастырь… Я не знала, что это тот самый, где тётя Ева.

Отец вдруг рассмеялся.

– Пап, ты чего? – не поняла девочка.

– «Не нашлось лучшего места, куда отправить Элину, кроме монастыря». Ты гениально формулируешь, Стеф. Совсем как когда-то твоя мама... Когда мы познакомились и стали общаться, она взяла – и