— Ты присвоил все себе, — крикнула ему Клэри. — Вообще-то ты не единственный мертвый герой.

— Любви нет предела, — сказал Джейс и протрезвел. — Я собираюсь пойти проверить Алека и Магнуса. Увидимся с вами двумя позже.

Он развернулся и ушел. Клэри и Эмма, обе в оцепенении, начали срезать путь по траве, который огибал Институт. Клэри вздохнула.

— Джейс ненавидит быть вдали от Алека во времена, подобные этому. Он ничего не может сделать, но я понимаю его желание быть со своим парабатаем, когда он страдает. Я бы хотела быть с Саймоном.

— Не то, чтобы он был там только для себя, — сказала Эмма. Бледные облака преследовали темно-синее небо. — Я уверена, что так Алеку лучше. Я имею в виду, я думаю, часть того, что было так ужасно для Алека в Туле было то, что он должно быть чувствовал себя слишком одиноко, когда потерял Магнуса. Множество его друзей уже были мертвы, а его парабатай был кем-то еще более худшим, чем мертвым.

Клэри вздрогнула.

— Мы должны поговорить о чем-то более радостном. Эмма пыталась подумать о радостных вещах. Джулиан, собирающийся снять заклятие? Не та тема, которую она могла бы обсудить. Зара, раздавленная валуном, сделала бы ее мелочной в глазах Клэри.

— Мы могли бы обсудить твои видения, — осторожно сказала она. Клэри удивленно посмотрела на нее. — Те, о которых ты мне рассказывала, те, в которых ты видела, как ты умерла. В Неблагом Дворе, когда ты посмотрела сквозь Портал…

— Я поняла, что видела, да, — сказала Клэри. — Я видела себя, и я была мертвой, и я также видела сон, который у меня был, — она сделала глубокий вдох. — У меня не было его с тех пор, как мы вернулись из Фейри. Я думаю, что сны на самом деле пытались рассказать мне о Туле. Они достигли места, где поредевшая трава постепенно оголила землю; океан на расстоянии выглядел, как толстый мазок синей краской.

— Ты сказала Джейсу? — спросила Эмма.

— Нет. Я не могу сделать это сейчас. Я чувствую себя так глупо, чувствую, что он никогда не простит меня, и, кроме того, Джейсу нужно сосредоточиться на Алеке и Магнусе. Всем нам нужно это сделать, — Клэри пнула маленький камень на ее пути. — Я знаю Магнуса с тех пор, как я была маленькой девочкой. В нашу первую встречу я дернула за хвост его кота. Тогда я не знала, что он мог бы превратить меня в лягушку или почтовый ящик, если бы захотел.

— С Магнусом все будет хорошо, — сказала Эмма, но она знала, что сама не была уверена. Она не могла быть уверенной в этом вопросе.

Голос Клэри дрогнул.

— Я просто чувствую, что если маги будут потеряны, если Когорта преуспеет в натравливании Сумеречных охотников против Жителей Нижнего Мира, тогда все, что я когда-либо делала, было бесполезно. Все, что я отдала во время Темной войны. И это значит, что я не героиня. Я никогда ею не была. Клэри перестала ходить, опираясь на массивный валун, на который Тай любил залезать. Она явно держалась из всех сил, чтобы не заплакать.

Эмма в ужасе уставилась на нее.

— Клэри, — сказала она. — Ты та, кто научила меня, что значит быть героем. Это ты сказала, что герои не всегда выигрывают. Что иногда они проигрывают, но при этом они продолжают сражаться.

— Я думала, что продолжала бороться. Кажется, я думала, что я выиграла, — сказала Клэри.

— Я была в Туле, — со всей свирепостью в голосе сказала Эмма. — Тот мир был таким, каким он был, потому что в нем не было тебя. Именно ты была той точкой перелома, ты составляла все различие. Без тебя Себастьян выиграл бы Темную Войну. Без тебя так много людей было бы мертво, так много хорошего ушло бы из мира навсегда.

Клэри глубоко вздохнула.

— Мы никогда не перестанем сражаться, не так ли?

— Я не думаю, — сказала Эмма.

Клэри оттолкнулась от скалы. Они вернулись к тропинке, которая изгибалась через темно-зеленые и бледно-фиолетовые кустарники. Солнце было низко над горизонтом, освещая песок золотыми лучами света.

— В Туле, — сказала Эмма, когда они обогнули угол Института, — Джейс находился под влиянием Себастьяна. Но было то, что я не сказала в библиотеке. Себастьян смог контролировать Джейса только потому, что он солгал о своей причастности к твоей смерти. Он боялся, что даже под чарами, неважно насколько сильным было заклинание, Джейс никогда не простил бы его за то, что он позволил причинить тебе боль.

— И ты говоришь мне это, потому что..? — Клэри бросила косой взгляд на Эмму.

— Потому что Джейс простит тебе что угодно, — сказала Эмма. — Иди и скажи ему, что ты была задницей по весомой причине, и попроси его жениться на тебе.

Клэри рассмеялась.

— Это романтично.

Эмма улыбнулась.

— Это только мое предложение насчет твоих чувств. А насчет реального предложения Джейсу — здесь выбор за тобой

* * *

Хелен выделила Магнусу и Алеку самые большие комнаты. Джейс подозревал, что они, вероятно, принадлежали родителям Блэкторнов какое-то время. Было странно даже думать о родителях Блэкторнов и не думать о Джулиане — тихий, самодостаточный, скрытный — Джулиан был тот, кто заботился о детях.

Но люди становились такими, какими им суждено было быть: Джулиан, наверное не хотел становиться родителем в двенадцать лет, не больше, чем Джейс хотел покинуть Идрис и потерять своего отца в девять. Он бы не поверил, если бы кто-то сказал ему, что он получит новую и лучшую семью в Нью-Йорке, как и Джулиан не верил, что он будет так яростно любить своих братьев и сестер, и что все это стоило того. Джейс подозревал это, по крайней мере.

Джейс посмотрел на Алека, на брата, которого он получил в девять. Алек сидел, опираясь на одну сторону большой деревянной кровати в центре комнаты: Магнус лежал рядом с ним, свернувшись на боку, его черные волосы на белой подушке.

Джейс не видел, чтобы Алек выглядел таким истощенным с того момента, как Магнус исчез в Эдоме пять лет назад. Тогда Алек отправился за тем, чтобы вернуть его, он бы отправился куда угодно за ним. Но Джейс боялся, даже больше, чем просто боялся, что на этот раз Магнус уйдет в то место, куда Алек бы не смог за ним последовать. Он не хотел думать о том, что бы произошло, если бы Магнус покинул их.

История о Туле пронзала его вены ледяными иглами. Он подозревал, что знал, что будет с ним, если он потеряет Клэри. Он не мог вынести мысли об Алеке, проходящем через такую невыносимую боль.

Алек наклонился и поцеловал висок Магнуса. Тот шевельнулся, пробормотал что-то, но не проснулся. Джейс не видел, чтобы он просыпался еще с прошлой ночи. Алек посмотрел на Джейса, его глаза потемнели.

— Сколько времени?

— Закат, — сказал Джейс, который никогда не носил часы. — Ты можешь дать мне знать, если тебе что-то нужно.

— Нет. Наверное, уже слишком поздно звонить детям, — Алек потер глаза внешней стороной ладони. — Кроме того, я продолжаю надеяться, что смогу позвонить им с хорошими новостями.