Джейс встал и подошел к окну. Он чувствовал, как будто он не мог больше дышать. Забери эту боль у Алека, — он молился Ангелу Разиэлю. — Ну же, мы встречались, сделай это для меня.

Это была не общепринятая молитва, но по крайней мере, это было душевно. Алек вздернул бровь, глядя на него.

— Ты молишься?

— Как ты узнал? — Джейс мог видеть траву перед Институтом из окна, шоссе и океан за его пределами. Все в этом мире идет своим обычным ходом, не заботясь о проблемах Сумеречных Охотников и магов.

— Твои губы двигались, — сказал Алек. — Ты никогда не молишься, но я ценю это намерение.

— Мне обычно не нужно молиться, — сказал Джейс. — Обычно, в момент, когда дела идут плохо, мы приходим к Магнусу и он поправляет их.

— Я знаю, — Алек наткнулся на нить на своем манжете. — Может быть, мы должны пожениться, — сказал он. — Магнус и я. Мы были неофициально помолвлены все это время, но мы хотели дождаться момента окончания Холодного Мира. Для всех Жителей Нижнего Мира и Сумеречных охотников это была бы возможность нормально быть в браке.

— В золотом цвете для Сумеречных и в синем для магов, — сказал Джейс. Он слышал это раньше, объяснение, почему Алек и Магнус еще не поженились, но планировали когда-нибудь. Он даже пошел с Алеком, чтобы выбрать кольца для того дня, когда Алек и Магнус наконец заключат союз — простыми золотыми кольцами с выгравированными словами Aku Cinta Kamu на них.

Он знал, что кольца были секретом от Магнуса, потому что Алек хотел удивить своего партнера, но он не знал, что существовали страхи и беспокойства по поводу того, в чем все были уверены, произойдет скоро. Всегда было трудно сказать правду по поводу отношений других людей.

— Тогда Магнус хотя бы узнает, насколько сильно я люблю его, — сказал Алек, наклонившись, чтобы смахнуть растрепавшиеся волосы со лба Магнуса.

— Он знает, — сказал Джейс. — Никогда не сомневайся он знает.

Алек кивнул.

Джейс выглянул в окно. — Они просто забыли об окончании дежурства, — сказал он. — Клэри сказала, что она придет посмотреть, как дела у Магнуса, когда она закончит со сменой.

— Не следует ли мне тоже поучаствовать в этом? — спросил Алек. — Я не хочу никого подводить.

У Джейса застрял ком в горле. Он сел рядом со своим парабатаем, за которым он поклялся всегда следовать, которому поклялся жить рядом, и рядом умереть. Конечно, разделение с ним ноши и горя тоже прилагалось в комплекте.

— Настало время для твоего дежурства, брат, — сказал он. Алек тихо выдохнул. Он положил одну руку на плечо Магнуса. Легчайшее из прикосновений. Он протянул руку с другой стороны, и Джейс взял его ладонь, переплетая их пальцы вместе. Они держались друг за друга в тишине, пока Солнце не опустилось за океаном

* * *

— Так что же случится? — Они стояли на краю обрыва с видом на шоссе и море. — Если Магнус превратится в демона. Что будет тогда?

Ее глаза были красными и опухшими, но спину она продолжала держать прямо. Она говорила со своим отцом, который сказал ей только то, что он знал: что охранники пришли ранним утром, чтобы отвести Джию в Гард. Гораций Дирборн пообещал, что никакого вреда ей не причинят, но это «проявление добросовестности» было необходимо для успокоения тех, кто «потерял доверие». Если он думал, что это все ложь, он бы не сказал, но Алина знала, что это была ложь и обзывала Дирборна всеми существующими ругательствами, когда Хелен бросала трубку.

У Алины всегда было внушительное количество ругательств в запасе.

— У нас есть Меч Смерти, — сказала Хелен. — Тот, что из Туле. Этот факт скрыт, но Джейс знает, где и что делать. Он не позволит Алеку сделать это самому.

— Разве мы не можем, я не знаю, пытаться схватить демона? Превратить его обратно в Магнуса?

— О, дорогая, я не знаю, — устало сказала Хелен. — Я не думаю, что кто-то может вернуться обратно, будучи обращенным в демона.

— Это нечестно, — Алина пнула камень внушающего размера. Он сорвался с края обрыва; Хелен могла услышать, как он падает по склону прямо к шоссе. — Магнус заслуживает лучшего, чем этот мусор. Все мы заслуживаем. Как все стало так… так плохо и так быстро? Ведь все было в порядке. Мы были счастливы.

— Мы были в изгнании, Алина, — сказала Хелен. Она окутала руками свою жену и упокоила свой подбородок на ее плече. — Жестокость Конклава оторвала меня от моей семьи, оторвала меня из-за моей крови. Потому что я не могу ничего исправить. Семена этого ядовитого дерева были посажены очень давно. Только сейчас мы можем наблюдать, как оно начинает цвести.

* * *

Когда Марк и Киран начали свое дежурство, Солнце уже зашло за горизонт. Марк надеялся быть в паре с Джулианом, но по какой-то причине Эмма хотела пойти с Клэри, и все остальные оказались странно перемешаны.

Некоторое время они шли молча, позволяя сумеркам оседать темнотой вокруг них. Марк не говорил с Кираном о чем-либо значительном с того момента, как они вернулись из Фейри. Он хотел, до боли, но он боялся сделать и так запутанную ситуацию еще хуже. Марк начал задумываться, если проблема была в нем: если его человеческая половина и его половина фейри несли в себе противоречивые идеи о любви и романе. Если половина от него хотела Кирана и свободу неба, а другая половина хотела Кристину и величие и ответственность земных ангелов. Этого было достаточно, чтобы заставить кого-то выйти в сад статуй и неоднократно удариться головой о Вергилия. Не то чтобы он это сделал.

— Мы могли бы тоже поговорить, Марк, — сказал Киран.

Яркая луна поднималась; это освещало темноту океана, превращая его в лист черно-серебристого стекла, цвета глаз Кирана. Ночная пустыня была оживлена звуками цикад. Киран шел рядом с Марком с руками за спиной, обманчиво выглядящий человеком в своих джинсах и футболке. Он педантично, словно механизм, вырисовывал линии.

— Игнорирование друг друга ничего хорошего нам не приносит.

— Я скучал по тебе, — сказал Марк. Не было никакого смысла в том, чтобы быть нечестным. — И я не собирался игнорировать тебя или причинить тебе боль. Приношу свои извинения.

Киран поднял глаза с удивленной черно-серебряной вспышкой.

— Нет необходимости извиняться, Марк, — он колебался. — Мне нужно было, как вы говорите здесь, в мире смертных, много над чем поразмыслить.

Марк спрятал улыбку в сумерках. Это было до раздражения мило, когда Киран использовал современные фразы.

— Я знаю, что ты тоже, — продолжил Киран. — Ты боялся за Джулиана и за Эмму. Я понимаю. И все же, я не могу удержаться от эгоистичных мыслей.

— Что за эгоистичные мысли? — спросил Марк. Oни были возле парковки, среди статуй, за доставку которых Артур Блэкторн заплатил годы назад. Когда-то они стояли в садах Блэкторнов в Лондоне. Теперь Софокл и другие обитали в этой пустынной местности смотрели на море, далекое от Эгейского.