Задолго до этого, в июне, Карл написал своей сестре Марии:

«Все мои усилия… не привели ни к чему. Еретические князья и электоры предпочли не являться лично на собрание рейхстага; воистину, они намерены поднять восстание сразу же, как только рейхстаг закончится, [что приведет] к окончательному уничтожению духовных властителей и к величайшей опасности для короля Римского и нас самих. Если мы станем сейчас колебаться, то потеряем все. Поэтому мы решили – я, мой брат и герцог Баварский, – что лишь сила способна склонить их к приятию разумных условий. Время благоприятствует нам, ибо они ослаблены недавними войнами. Их подданные, в частности дворянство, ощущают недовольство… Помимо и сверх того – мы питаем добрую надежду на папскую помощь в виде 800 тысяч дукатов или более. Если мы не предпримем немедленных действий, все германские владения могут утратить веру, а за ними последуют и Нидерланды.

По тщательном рассмотрении всех этих соображений, я решил начать с открытия военных действий в Гессене и Саксонии, как главных возмутителях спокойствия, а также начать кампанию во владениях герцога Брауншвейгского. Такой предлог ненадолго сможет сокрыть истинную цель этой войны, каковая есть религиозная, но он послужит к тому, чтобы с самого начала разделить протестантов. Будьте уверены, что я не стану предпринимать никаких действий без внимательнейшего обдумывания…»{1066}

Это письмо представляло собой скрытый приказ к мобилизации Нидерландов.

В 1529 году в Венесуэле существовало несколько немецких подданных императора, более или менее непосредственно связанных с банкирским домом Вельзеров: Амбросио Альфингер и Себастьян Ренц (оба уроженцы Ульма), Николас Федерман, Георг (Хорхе) Эхингер из Констанца и Хуан Зайссенхофер, известный также как Хуан Алеман, прибывший из Аугсбурга. Альфингер формально был губернатором Венесуэлы. Отправившись в экспедицию в Анды, он на недолгое время оставил своим заместителем Зайссенхофера; затем, вернувшись, передал управление Федерману, а сам в конце июля 1530 года удалился в Санто-Доминго отдохнуть{1067}.

Федерман, который, разумеется, был гражданином Ульма, обладал храбростью, энергией и непредвзятостью мышления. Первые дни на новом посту он провел в поисках жемчуга в водах возле полуострова Парагуана. Затем, 13 сентября 1532 года, он взял сотню испанских пехотинцев, шестнадцать верховых и около сотни носильщиков из окрестных племен, и отправился в собственную экспедицию в глубь материка, оставив своим заместителем Бартоломе де Сантильяну. Его целью были поиски «Mar del Sur» – Тихого океана, через который, несомненно, лежал короткий путь к островам Пряностей. Как выяснилось впоследствии, Федерман действовал вопреки прямому указанию Альфингера, велевшего ему оставаться на месте.

Федерман собирался пройти от Коро прямо на юг. Он пересек территории трех доселе неизвестных племен – шидеара, айяманов (которые были настолько скромного телосложения, что казались карликами) и шагуа, – и повстречал несколько городов. Болезнь вынудила многих из его людей путешествовать по этим влажным долинам в переносных гамаках, «что скорее подобает больничным пациентам, нежели военным»{1068}, однако Федерман распорядился, чтобы с его больными товарищами обращались так, как если бы они были знатными вельможами. Он хотел, чтобы индейцы считали испанцев бессмертными, неуязвимыми для всех болезней.

Как и большинство испанских авантюристов такого рода, Федерман встретил множество затруднений. Так, например, его бухгалтер Антонио Наверос, неосторожно высказавший критическое замечание в его адрес{1069} и отосланный в кандалах назад в Коро, по дороге был убит отравленной стрелой в горло. Это было большой неудачей для предприятия Вельзеров в Венесуэле: Овьедо считал Навероса превосходным работником, а лиценциат Толоса отмечал, что он обладает спокойным характером{1070}.

На своем пути к югу Федерман добрался до крупного пуэбло Акарьягуа на реке Токайо, где имел серьезное сражение, в котором почти все испанцы получили ранения. После этого он вернулся в Коро. Альфингер, к тому времени вернувшийся из Санто-Доминго, был в ярости на Федермана, предпринявшего крупное путешествие без его разрешения, и решил отослать его в Европу. Соответственно, Федерман вернулся в Севилью вместе со своим другом Себастьяном Ренцем. Он даже сумел добраться до Аугсбурга, где написал свою «Historia Indiana», чтобы проинформировать Вельзеров обо всем, что произошло. Вначале ему было приказано четыре года держаться подальше от Индий – но затем он смог выторговать себе новый контракт на семь лет, согласно которому должен был получать небольшое жалованье.

Тем временем Альфингер предпринял еще одно бесплодное путешествие на запад в поисках ускользающего пролива, в существовании которого он по-прежнему не сомневался. Он отправился к озеру Маракайбо и дальше к горам Периха, пока не добрался до берегов реки Магдалены. Однако никакого пролива там не было. Альфингер был убит индейцами в мае 1533 года. Когда известие о его смерти достигло Испании, Федерман в июле 1534 года был назначен преемником Альфингера и получил титулы губернатора и капитан-генерала Венесуэлы.

Продвижению Федермана на губернаторскую должность препятствовало то, что к этому времени у него в Венесуэле появился соперник – еще один немец, Георг Хоэрмут фон Шпейер (известный среди испанцев как Эспира), родом из древнего церковного города Шпейера (Шпайера). Однако Федерман был восстановлен на своих должностях до того, как покинул Испанию.

Второе отбытие Федермана в Венесуэлу из порта Санлукар сопровождалось на удивление пышной церемонией. Звуки шалмеев, волынок и барабанов; процессии священников со свечами; оркестранты с трубами и тромбонами; доминиканские монахи, босые францисканцы; одиннадцать колонн кавалерии, аркебузиры, собачьи бои, капитаны-щитоносцы и солдаты с секирами, в плащах из оленьей кожи для защиты от отравленных стрел. Далее следовали флаги, пехотные подразделения, сапожники, портные, каменщики и весь основной состав армии Федермана, которая включала в себя фламандцев, англичан, албанцев и даже шотландцев, не говоря о немцах и кастильцах. Все они направлялись процессией к монастырю босых братьев, чтобы принести присягу императору, а также новопоставленному губернатору{1071}. Снабжение этой экспедиции обещало быть щедрым (фунт мяса трижды в неделю, в другие дни – рыба).