Экспедиция достигла Санто-Доминго и затем направилась в Коро. Год или два Федерман с большим или меньшим успехом вел переговоры, пробираясь сквозь джунгли конфликтующих интересов северной Венесуэлы. Городской совет Коро противился Федерману, стремясь ограничить его деятельность. Подобно другим немецким губернаторам Венесуэлы, Федерман смотрел на свое назначение прежде всего как на возможность оправдать авантюристские предприятия. Эспира, разыскивавший предположительно богатую землю Шерива, отправился в глубь материка и не показывался на протяжении трех лет; Антонио де Чавес, еще один испанский авантюрист, проложил путь вдоль побережья к устью Магдалены; и сам Федерман пытался найти удобный порт на реке Ача, на пути к Санта-Марте, за Маракайбо.

Жизнь в Коро резко пошла на спад, и население этого нового испанского «города» уменьшилось до каких-то 140 человек, из которых две трети были больны. Епископ Бастидас, сын Родриго де Бастидаса, прибывший из Санто-Доминго в качестве исполняющего обязанности губернатора в отсутствие немцев, рисовал мрачную картину: …моя немощь частично была вызвана необходимостью лицезреть ужасную нищету этого места. Мы вошли в нашу церковь и обнаружили там нищету и руины. И запах, и вид всего вокруг говорил о величайшем оскудении… В пуэбло насчитывалось пятьдесят хижин, или немногим больше, и среди них не было и четырех бойос [маленьких туземных лачуг], которые можно было бы назвать приемлемыми. Здание церкви покрыто самой дрянной соломой… и на настоящий момент у людей нет даже рубашек, чтобы покрыть свое тело»{1072}.

Позднее прозвучали обвинения в жестокости. Например, Федермана обвиняли в том, что он перегонял своих индейцев длинной колонной, заковав их шеи в железо и отрубая головы тем, кто был болен или устал{1073}. Эти свидетельства всплыли во время ресиденсии, которую судья, доктор Наварро, был вынужден прервать, поскольку у него закончилась бумага{1074}.

После этого Федерман задумал новое большое путешествие в неизведанные земли. На этот раз его путь лежал на юг от Коро – вдоль того маршрута, которым он уже проходил прежде, но после этого он собирался искать перевал через Анды значительно южнее той точки, докуда дошла предыдущая экспедиция. И вновь одной из его целей – а возможно, единственной целью – был поиск «пролива».

Федерман выступил в путь, взяв с собой около 200 солдат и 500 носильщиков. Первый этап маршрута проходил от восточных предгорий Анд к долине реки Токуйо. Здесь он повстречал отряд Хуана Фернандеса де Альдерете – это были люди, взбунтовавшиеся против губернатора Дорталя на территории Пария и отправившиеся искать богатые земли долины Мета, о которых они слышали от выживших участников экспедиции Диего де Ордаса. Федерман присоединил отряд к своей экспедиции, но захватил имущество его командиров, а их самих отослал в Коро. Впоследствии он имел такое же столкновение с экспедицией Диего Мартинеса, исследовавшей гораздо более отдаленный полуостров Гуахира. Его обоз тоже был захвачен.

Федерман пересек реку Пауто, приток Меты, после чего послал своего лейтенанта Педро де Лимпиаса искать перевал через Анды к западным территориям. Поиски не увенчались успехом. Тогда Федерман разделил свою маленькую армию на три отряда, которые, впрочем, снова встретились возле Арачеты – будущего Сан-Хуан-де-лос-Льянос. Слухи гласили, что где-то между реками Метой и Гуавьяре есть проход в волшебные земли, именуемые Эль-Дорадо, где все мечты испанцев воплотятся в жизнь.

В феврале 1539 года Федерман был в верховьях реки Гуавьяре, где обнаружил много золотых предметов и понял, что их источник находится «по другую сторону сьерры», т. е. у индейских племен, населяющих высокогорное плато Чибча. Осознание этого еще более подтолкнуло Федермана к стремлению исследовать горные цепи Анд. Ему удалось взобраться наверх, потратив на это сорок дней, двадцать два из которых отряд пробирался через бесплодные земли – особенно трудным оказался переход по обширной и очень холодной равнине, на которой погибли семьдесят из его индейцев и пали сорок из 130 лошадей. К моменту, когда он достиг вершины, у него оставалось всего лишь 160 солдат и семьдесят лошадей. Здесь, предполагал Федерман, перед ним должна была открыться земля его ожиданий.

Хотя никакого «прохода» к Южному морю он так и не увидел, это действительно была волшебная золотая страна. Но увы, эта страна не могла принадлежать ему – по крайней мере, не безоговорочно. Увы, Федерман немедленно обнаружил, что эта территория уже два года была занята другой испанской экспедицией – из Санта-Марты, под предводительством Гонсало Хименеса де Кесады.

Гонсало Хименес де Кесада был уроженцем Кордовы – города, давшего Индиям меньшее количество конкистадоров, нежели остальные крупные города Андалусии. Отец Хименеса де Кесады был юристом, мать происходила из знаменитой семьи красильщиков тканей. Его дядя по матери, Херонимо де Сория, был главой гильдии красильщиков в Кордове, однако столкнулся с трудностями, когда начал применять дешевые краски, которые, по отзывам, портили хорошую ткань, производимую городом. Поэтому Гонсало, вместе с братьями Эрнандо и Франсиско решил отправиться в Индии и поискать счастья там. Возможно, они были конверсо – «свидетельством» этому, пусть и ненадежным, служит факт ссоры Гонсало с неким Ласаро Фонте, который обвинил его в еврейском происхождении. Также впоследствии, когда он искал губернаторской должности в Индиях, Совет Индий указал, что одним из возражений против его кандидатуры является то, что он принадлежит к «замиренному» народу{1075}.

Как и его отец, Гонсало обучался на юриста. Возможно, что он посещал Саламанкский университет, и несомненно какое-то время занимал должность в верховном суде Гранады. После этого он отправился в Санта-Марту – в точности неизвестно, когда именно, но вероятно, это произошло около 1534 года.

Хименес де Кесада нашел Санта-Марту в плачевном состоянии. Не хватало лошадей, оружия, провизии, жилищ. Это правда, что жители получали съестные припасы в скромном размере от касика народа бонда. Однако губернатор, Педро Фернандес де Луго, выглядел некомпетентным, алчным и скупым, хотя и происходил из семейства конкистадоров, которые, вероятно, тоже были конверсо{1076}. Двадцать второго января 1535 года он выдал Хименесу де Кесаде типовой контракт (капитуласьон). Оговоренная территория вначале ограничивалась с востока меридианом, проходящим через Кабо-де-Вела, с запада – линией, проходящей через устье Магдалены, и с юга – неизведанным побережьем Южного моря. Хименес де Кесада получил звания командующего и капитан-генерала, и были предприняты меры по обеспечению его преемника на случай его смерти. Его брат Эрнандо был назначен главой городского совета.