Разочарованный Хименес де Кесада заковал Сагипу в кандалы, оставив ему, однако, свободу доступа к его людям. Ничего не произошло. Тогда конкистадоры, движимые демократическим порывом, избрали Гонсало де Лусу своим прокурадором. Через переводчика тот объявил касику Сагипе, что его подвергнут пыткам, если сокровища так и не появятся. Гонсало де Луса сказал, что ему нужны 10 миллионов песо золотом и 10000 изумрудов. Хименес де Кесада назначил своего брата Эрнандо защитником вождя. Выслушав все доводы, он, тем не менее, приговорил Сагипу к пыткам. Касика вздернули на бревне, к которому он был привязан за руки, – «несильно» и «только дважды». Тем не менее, Сагипа вернулся в свою темницу в плохом состоянии. После этого в недавно образованном христианском квартале Боготы вспыхнул пожар, который приписали Сагипе. Тот, чтобы спасти себя от дальнейших пыток, согласился провести Хименеса де Кесаду к тому месту, где, по его предположениям, касик Боготы зарыл свое золото. Однако там ничего не оказалось.

Хименес де Кесада потерял терпение и подверг Сагипу новым пыткам, а именно поджариванию ног – излюбленному средству среди конкистадоров, как мы можем видеть по тому, что случилось с Куаутемоком в Новой Испании. В результате через несколько дней после возвращения в лагерь Сагипа умер. Позднее было предпринято расследование относительно того, можно ли считать, что Хименес де Кесада запытал его до смерти{1079}. На этот счет были серьезные сомнения: один из свидетелей Хименеса де Кесады, «Дон Гонсало индио», сообщил, что он ужинал с Сагипой вечером накануне его смерти, и тот жаловался лишь на то, что у него болит голова{1080}. Хименес де Кесада выдал двоим своим коллегам, Педро Фернандесу де Валенсуэле и Диего де Сегуре, документ, позволивший им организовать защиту дела касика Сагипы в Совете Индий. Этот вопрос будет обсуждаться на протяжении еще многих лет.

Хименес де Кесада тем временем по-прежнему стремился вернуться в Испанию, чтобы подтвердить свой статус независимого губернатора и аделантадо, но ему пришлось вновь отложить свое путешествие – по двум причинам. Во-первых, из-за постоянных сражений, которые ему приходилось вести против свирепого и казавшегося неукротимым племени панче; а во-вторых, поскольку в середине 1538 года до него дошли поразительные вести: не только о Федермане, который к этому времени добрался до восточного хребта, практически под боком, но и о гораздо более опасном Себастьяне де Беналькасаре, объявившемся в Нейве, в полутора сотнях миль к югу от Боготы. Он прибыл из Перу, имея репутацию непревзойденного бойца{1081}.

Хименес де Кесада, который был изолирован и практически лишен человеческого общения на протяжении трех лет, внезапно обнаружил, что ему противостоят две испанские армии, имеющие в избытке оружие и лошадей, в то время как его собственные скромные боевые способности ограничиваются мечами.

Беналькасар вышел из Кито в начале 1538 года и двинулся на север, имея при себе около 500 человек, хорошо снаряженных для ведения военных действий. Он добрался до места, называемого сейчас Попаян, и затем поднялся по реке Магдалене через современную Колумбию к Нейве. У него еще оставались около 300 людей, к которым многое добавляло его собственное прославленное имя как одного из покорителей Перу. По пути он основал четыре города, включая поселение в Попаяне, где он оставил общим счетом 300 человек. В Нейве до него дошли известия об экспедиции Федермана, и он послал гонцов к Хименесу де Кесаде, надеясь согласовать с ним дальнейшие действия против неожиданно появившегося немца из Венесуэлы.

Для Федермана это было тяжелым ударом – в конце невероятно тяжелого двухлетнего путешествия обнаружить, что территория, которой он, от имени Вельзеров, пытался завладеть и присоединить к Венесуэле, уже занята другими. Однако он смотрел на вещи трезво. Федерман сделал замечательный ход: в качестве уступки он подписал соглашение, по которому оставлял своих людей во власти Хименеса де Кесады, а точнее, его брата Эрнандо, – однако сам он вместе с первым из вышеназванных должен был отправиться в Испанию на одном корабле, чтобы добиться в Совете Индий справедливого решения относительно того, кому следует править захваченной территорией.

Позднее Вельзеры сочли, что, оставив своих людей в «Новой Гранаде», Федерман превысил свои полномочия. Однако Богота имела много привлекательных черт; кроме того, некоторые из людей Федермана все равно пришли из Санта-Марты или, как упоминалось выше, из Парии, и он подумал, что они вряд ли согласятся по его приказу вернуться в Коро тем путем, которым пришли сюда. Принятое им решение было правильным – даже несмотря на то что если бы состоялось сражение с Хименесом де Кесадой в том же стиле, в каком испанцы сражались в Перу, Федерман бы скорее всего победил, поскольку армия Хименеса де Кесады находилась в плачевном состоянии. Теперь же люди Федермана помогали устанавливать в Боготе ядро испанского правления – с магистратами, советниками, нотариусами и прочими чиновниками{1082}.

Вскоре Хименес де Кесада также смог достигнуть соглашения и с Беналькасаром. Текст был впоследствии утерян – но известно, что они согласились с ревизией, составленной фраем Доминго де Лас Касасом. Беналькасар прибыл в Боготу – теперь она называлась Санта-Фе-де-Богота, – встретился с Федерманом 20 июня и вместе с двумя своими соперниками отплыл на бригантине вниз по Магдалене. Сперва они направились в Картахену, где имели встречу с Хуаном де Санта-Крус – судьей, назначенным проводить ресиденсию деятельности Педро де Эредиа, губернатора этого портового города, – которому предоставили обширную информацию об индейских племенах, с которыми им довелось повстречаться и которые, как полагал Хименес де Кесада, были ими покорены. Они объяснили также, что предоставили энкомьенды в Боготе своим товарищам-конкистадорам, а также оделили сходным образом нескольких вождей, как если бы те были испанцами. Так, например, вождь Кенкубанса получил в свое распоряжение город в Таманхуаке – провинции племени панче.

В Картахене трое конкистадоров из Боготы принялись ждать корабля, который отвез бы их в Кастилию. Пока они ждали, на Хименеса де Кесаду обрушилось судебное разбирательство, затеянное его бывшим подчиненным Диего Эрнандесом Гальего, касательно той первой флотилии бригантин, которая поднялась по Магдалене и не смогла найти его армию. Однако в конце концов все трое вернулись в Испанию – Хименес де Кесада и Беналькасар прямым маршрутом, Федерман с заходом на Ямайку. Первый из названных взял с собой 11 тысяч песо золотом в виде двадцати одного слитка, а также девять сундуков с изумрудами и одно изумрудное ожерелье (cordel).