— Эй, мужик, брось сигарету, — услышал он за своей спиной.

Повернувшись на голос, Кочетков увидел нацеленное прямо ему в лоб охотничье ружье. И сразу же выполнил просьбу.

— Мне отец Александр нужен, — торопливо сообщил он. — У меня к нему письмо от настоятеля городского храма.

Ружье опустилось стволом в землю, что принесло Кочеткову некоторое облегчение.

— Он всем нужен. Пошли.

Мужик был вполне интеллигентного вида, даже без бороды, хотя Кочетков почему-то представлял себе все мужское население поселка бородатым. Он путал этих поселенцев со старообрядцами, про которых когда-то читал.

Кочетков сразу понял, что стоявший перед ним священник ему знаком. Что где-то когда-то их жизненные пути пересекались. У него была очень цепкая память на лица. И сразу же начал работать вычислительный центр в голове. Встретить знакомого в планы Кочеткова не входило. Да еще тут, среди лесов.

«Черт, где же мы встречались? — мучительно вспоминал он, протягивая письмо отцу Александру. — В городе? Нет». Ему трудно было вспомнить потому, что годы, проведенные в зонах, он автоматически как бы вычеркивал. Да и откуда в зоне мог быть поп? Но ведь был. В тот, в последний раз, когда он сел. Потом уже не сидел. И в этой зоне он провел всего лишь полгода. И все же лицо отца Александра попало в картотеку его памяти, и теперь он рылся на ее полках, надеясь в конце концов выудить оттуда, где он видел этого человека.

— Хорошо, — кивнул головой отец Александр, внимательно прочитав переданное ему Кочетковым послание от настоятеля городского храма, являющегося одновременно и главой в этом регионе, то есть непосредственным начальником отца Александра. — Сейчас я распоряжусь, и вас отведут в нашу гостиницу.

«Ничего себе, у них тут и гостиница есть, — подумал про себя Кочетков. — Хорошо живут, с размахом».

— Это не то, о чем вы сейчас подумали, — сказал ему отец Александр, словно прочитав его мысли. — Это просто домик, который мы отводим тем, кто приехал к нам присмотреться. Никаких удобств там нет. И кстати, — он выразительно посмотрел на гостя, — правила нашего поселка распространяются и на гостей: запрет на курение и на спиртные напитки.

Если Кочетков мучительно вспоминал, где он мог встречать отца Александра, то тот своего собеседника в лицо не знал. Если Кочетков и мог попасться ему на глаза, то среди нескольких тысяч зэков запомнить его было невозможно.

Когда тот же мужик с ружьем проводил Кочеткова в отведенную ему избу, он вдруг вспомнил, где видел этого священника. «Мать твою так, так это же тот попик, почти пацан, что появился у нас на зоне, а я сразу же оттуда слинял, — осенило Кочеткова. — Странное у него хобби. То он в зоне среди зэков, то организовал для себя почти такую же зону, только с другим названием».

Он проводил взглядом мужика с ружьем. «Вот и конвоиры тут есть. Странно все это. Ну, да мне наплевать, главное, чтобы пересидеть, и век бы их больше не видеть».

— Он не должен знать, что за ним наблюдают, — сказал тихо отец Александр мужику с ружьем, который привел к нему гостя, — но глаз с него не спускайте.

— Да все будет нормально, я уже дал знать Прохору, — ответил смиренно мужик.

— Иди, — отпустил его отец Александр.

Не нравился ему этот гость. С такими тяжело, они любят совать свой нос везде. Отец Александр сталкивался с такими в зоне. Они не хотели даже думать о смирении, о том, что в содеянном необходимо в конце концов раскаяться. Таких было немного, и с ними лучше было не портить отношения.

Но раз просьба приютить этого гостя исходила сверху, отец Александр вынужден был оказать ему гостеприимство. Хотя чувствовал, что от Кочеткова можно ждать любых неожиданностей. Оставалось лишь надеяться на то, что гость пробудет здесь недолго.

Поселок этот, в котором жили когда-то рабочие леспромхоза, несколько лет назад брошенный, очень пригодился для того дела, ради которого оказался тут отец Александр. Весь строевой лес, что мог идти на продажу, вокруг него был вырублен, стало невыгодно гонять технику и возить людей по бездорожью. Решили, что дешевле будет бросить все и построить новое жилье там, где были отведены новые сотни гектаров для рубки.

Так бы и канул в небытие, постепенно разрушаясь, этот поселок, если бы не появился в этих местах молодой священник с лицом аскета. С ним приехало еще несколько человек, молчаливых, здоровых, беспрекословно выполнявших распоряжения отца Александра.

Когда молодой священник явился со своей бредовой идеей в саму столицу, добившись приема у высших церковных чинов, к нему отнеслись, мягко говоря, с осторожностью. Но он сумел убедить их.

Были среди иерархов и такие люди, что под видом заботы о церкви заинтересовались контрабандным золотом. Им отец Александр «платил дань», посылая в Москву гонцов.

В результате церковные чины дали ему зеленый свет, снабдив его соответствующими полномочиями и оказывая всяческую поддержку. В том числе и тогда, когда местные власти хотели наложить лапу на этот поселок, в котором уже жили те, кого идея создания города справедливости тронула за душу. А таких было много.

Правда, церковь глаз с него не спускала, отправив с ним ответственных и испытанных людей. Их задачей было выполнять все, что потребует отец Александр, но если это не идет во вред церкви. Главное, чтобы он не вышел из-под контроля. И пока, судя по их докладам, к нему не могло быть никаких претензий. Но были среди них и посланники от тех, кто интересовался золотом. С их помощью отец Александр добывал его и посылал дальше, в столицу. Отправляли золото небольшими партиями, чтобы риск сводился к минимуму, и с теми, кто готов был держать язык за зубами при любых обстоятельствах. То божья старушка (в чем душа держится!) ехала к внукам в столицу взглянуть на них в последний раз. То такой же старичок. И покоился среди нехитрого скарба узелок с песочком где-нибудь на килограммчик.

Каждый лишний человек увеличивал риск того, что слух о золоте выскочит за круг посвященных и преданных людей. Тогда жди крови. За золото никогда не жалели человеческих жизней. Но чтобы ублажить столицу, он все время искал тех, кому мог бы доверить работать на организованном им прииске.

Всю свою деятельность отец Александр прикрывал идеями построения города для всех, города справедливости и братства, в котором не будет богатых и бедных, где старики будут чувствовать себя по-прежнему нужными, а молодым не надо будет искать применения своим силам, потому что работы тут всегда хватало.

Строили новые дома, восстанавливали старые постройки. Нравы были весьма и весьма строги. Никто из тех, кто селился под крылом отца Александра, и шага не мог сделать без его разрешения. Если кто-то говорил, что ему такие порядки надоели, то он мог идти на все четыре стороны. Только вот никто из тех, кто оставался, не знал, что всегда вслед за покинувшим поселок уходили и несколько человек из личного окружения священника. И никто не мог знать, что ни один из покинувших поселок никогда уже не добирался до города. Пропадал бесследно по дороге.