радио комнате. Эмма хотела, чтобы Комм был рядом, как неоценимый помощник и справочник, но не на виду, поскольку внеки ненавидели всех и всяких роботов. Она проверила, что будет видно в камеру, и поместила Комма вне её угла зрения. 303 настоял, что он тоже должен присутствовать. Эмма согласилась, при условии, что он будет стоять в дальнем углу и не издавать ни звука во время переговоров.

— Если нужно мне что-то сообщить, — сказала она Комму и 303, — выводите текст в административное окно на экране.

В условленное время внеки вышли на связь:

— Нурак вызывает Демуса. Нурак вызывает Демуса.

“Ну и имена у них!” — подумала Эмма.

— Демус на связи, — отозвался Демус. — Нурак, я слышу тебя хорошо. Включаю видео.

— Здравствуй, Демус. Вижу и слышу тебя хорошо. И Эмму тоже. Действительно, Эмма Вальц.

Связь была хорошая, голос проходил чисто, но экран перед Эммой оставался чёрным.

— Здравствуй, Нурак, — сказала она, — мы тебя слышим хорошо, но изображения совсем нет.

— Вам необязательно нас видеть.

— Обязательно, — решительно заявила Эмма. — Мы договаривались на видео связь. В обе стороны. Я хочу видеть своих собеседников. Особенно, если они могут меня видеть. И я желаю разговаривать напрямую с Самиром, без постредников.

— Самир сейчас подойдёт.

На той стороне послышались приглушённые звуки, и появилось изображение. Внеки находились в каком-то грубом помещении, может быть в пещере. Освещение было слабое и оставляло головы в тени.

— Теперь видите? — спросил один из них, судя по голосу, Нурак.

Эмма могла разглядеть силуэты и часть одежды двух человек, но не их лица. Она невольно рассмеялась.

— Вы как роботы. Соблюдаете договор по форме но не по содержанию.

Силуэты на экране напряглись. Даже не видя их лиц, Эмма поняла, что сравнение им не понравилось. “Что ж, эмоции у вас есть. Уже лучше,” — подумала она.

— Эти переговоры имеют смысл только, если мы разговариваем на равных, — сказала она вслух. — Если вы можете видеть выражение моего лица, я хочу видеть ваши. Кроме того, вы хотели убедиться, что Демус это действительно Демус, а я это я. Естественно, что я хочу убедиться, что разговариваю с Самиром.

— Ты меня не знаешь, — сказал второй человек на экране, — а Демус узнает меня и так.

Эмма вздрогнула. Это был голос Грега!

— Грег! — невольно вырвалось у неё.

Реакция была неожиданная. Все внеки дёрнулись, как бы стараясь отпрянуть от неё. На лице Демуса застыло выражение шока. Самир разразился тирадой, в которой Эмма не поняла ни слова, но звучало это, как сильное ругательство. Связь прекратилась.

— Комм, что он сказал? — спросила ничего не понимающая Эмма.

“Эти слова предназначены исключительно для ругательств, — появилось на её экране. — Поэтому они не были включены в базу для твоего обучения. Показать перевод?”

— Нет, не надо. Демус, — Эмма повернулась к внеку, что произошло?

Демус угрюмо молчал.

— Комм, можешь говорить вслух. Ты понимаешь, что произошло?

— Ты произнесла мужское имя, распространённое в твоё время. Это имя потеряло популярность и в последнем поколении людей практически не использовалось. Как самостоятельное слово, оно ничего не значит в современном языке людей. Реакция внеков непонятна.

— Демус, ты можешь объяснить свою реакцию?

Демус не сказал ни слова.

— Эмма, — снова заговорил Комм, — могу предложить логическое гипотезу с правдоподобностью 84 %.

— Предложи.

— Хотя слово Грег не имеет другого значения, кроме устаревшего мужского имени, оно на 90 % пожоже на другое слово, которое является сильным ругательством в современном языке. Я уверен на 99.9 %, что ты сказала именно “Грег”. Но внеки могли ошибочно распознать его как ругательство.

— Как звучит ругательство?

— Я выведу на экран.

На экране появилось: “крэг”.

”Да, могли,” — подумала Эмма. Она повернулась к Демусу:

— Комм прав?

Демус бросил быстрый взгляд на экран и кивнул. Потом недоверчиво посмотрел на Эмму:

— Ты действительно не знаешь это слово?

— Нет, не знаю. И я действительно произнесла мужское имя. Потому что голос Самира очень похож на голос человека с таким именем, …которого я знала в предыдущей жизни… — комок подкатил к горлу Эммы.

— Показать значение этого слова? — спросил Комм.

— Нет, лучше не надо. Судя по реакции, это что-то достаточно гадкое.

303 как стоял в углу, так и стоял, но Эмма физически ощутила на себе оценивающий взгляд его камер. Эмма мысленно собралась.

— Комм, включи радио передачу на той же частоте. Если они ответят, общайся со мной только текстом.

Эмма села к микрофону и, когда зажглась надпись “В эфире”, начала говорить:

— Эмма Самиру. Эмма Самиру. Произошло недоразумение из-за разницы в языке. Прошу выйти на связь и продолжить переговоры. У меня дружеские намерения. Повторяю, произошло недоразумение. Прошу выйти на связь.

Демус, стоявший рядом, добавил:

— Самир. Это Демус. Это действительно недоразумение. Эмма мне объяснила. Дай ей ещё один шанс.

Пауза. Шуршание эфира.

— Самир, это Демус, — снова заговорил внек.

Зажёгся индикатор приёма сигнала. На экране появилось изображение, те же силуэты в полу-тени.

— Интересно, как она объяснила своё недоразумение, — сказал голос Грега (Самира), но сколько в нём было презрения!

Эмма глубоко вздохнула, вовремя удержала себя от “Спасибо, что вышли на связь”, и, вложив в свой голос максимум спокойствия и уверенности, сказала:

— Я произнесла имя, мужское имя, вполне распространённое в моё время. Я только что узнала, что оно звучит похоже на бранное слово. Твой голос, Самир, как две капли воды похож на голос человека с таким именем, которого я хорошо знала 300 лет назад. Между прочим, очень хорошего человека. Естественно, я не ожидала услышать знакомый голос и очень удивилась. Его имя вырвалось у меня непроизвольно.

— Ну так убедись, что я не он! — силуэт Самира сделал резкое движение, и яркий свет залил его лицо.

У Эммы перехватило дыхание. На неё смотрело лицо Грега. Небритое, более тёмное и обветренное, обрамлённое лохматой шевелюрой, но несомненно лицо Грега. Лицо, которое она так хорошо знала. Может быть, старше на пару лет, потому что резкое освещение высветило больше морщинок и угрюмые складки вокруг рта. А может быть, суровая жизнь огрубила его раньше времени. Глаза! Это были безусловно глаза Грега, с такой же сложной радужкой — серые вокруг зрачка, более зелёные дальше и коричневый ободок по краю. Вот только ненависть, с которой эти глаза смотрели на неё, была не Греговая. Грег не мог так на неё смотреть.

— Убедилась?!

В тот же момент Эмма почувствовала изучающее внимание 303, направленное на неё. Она не могла объяснить, как она это чувствует, но уже научилась доверять своей интуиции по отношению к 303. Эмма заметила, что уже