Миша нервно сглотнул. Он был готов заплакать кровавыми слезами: есть хотелось неимоверно!

Читал ли Владлен Владыка мысли, или нет, но, в любом случае, он верно угадал Мишино настроение:

– Садитесь рядом со мной и ешьте. Пейте. Отдыхайте, Михаил Анатольевич. Все разговоры потом. У Вас ведь уйма вопросов, верно? На пустой желудок, так сказать, трудно сосредоточиться.

Белов с огромной радостью последовал совету. Сел и принялся есть. Жадно и быстро, как в армии. Когда тарелка с горячим опустела, Миша принялся за салат. Теперь он жевал медленно и сосредоточенно, хмуро поглядывая по сторонам.

Люди. Вроде бы обычные люди. Едят, выпивают, шутят… Вон Брюкослапц, повязывает Полине салфеточку и что-то непрестанно тарахтит. Аслан с Асаном, вооружившись ножом, намазывают на булочку икру «заморскую баклажанную». Красавица блондинка (а-ля Шарлиз Террон) заливается искристым смехом, а толстый мужичок в курчавом парике шепчет ей что-то на ухо. На первый взгляд – самый что ни на есть стандартный корпоративный вечер. Но лишь на первый…

На высоких лабораторных табуретах сидели «желтые» ребятишки в противогазах. Один из них перехватил Мишин взгляд и приветственно взмахнул рукой.

Миша вздрогнул.

– Почему вы нарядили этих несчастных детей в защитные костюмы? – спросил он мирно жующего Владыку.

Генерал-майор поперхнулся:

– П-простите… Честно говоря, ожидал, что первый вопрос будет несколько, так сказать, иным.

– И всё-таки?

– Да потому, что это не дети вовсе, – заместитель налил себе стопку водки и опрокинул одним махом. Закусывать не стал. – Это инопланетяне.

– К-кто?

– Инопланетяне. Из галактики Андромеды. С дружественной коммунистической планеты У семьдесят семь. Они, кстати, большие знатоки вашей тематики. Изучают черные дыры.

Миша снова взглянул на группу в желтом, и ребята снова помахали ему.

– А почему в противогазах?

– Увы, наша атмосфера губительна для них, – Владыка ловко подцепил на вилку шпротинку и отправил в рот.

– А почему всё время молчат?

– Увы, их речь губительна для нас…

– А что же они тогда делают на банкете?

– Они очень любят самодеятельность, – серьёзно ответил Владыка. – А теперь сфокусируйтесь, Михаил Анатольевич. Вы задаете вопросы не в том порядке. Коньячку?

Миша почувствовал, как заныло под ложечкой: Владыка держал в руке бутылку «Дербента»…

«Спокойно, Миша, спокойно!», – Белов несколько раз сжал и разжал кулаки.

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, воздержусь, – сказал он и пристально посмотрел в выцветшие светло-голубые глаза генерал-майора. Владыка спокойно выдержал этот взгляд и усмехнулся:

– Воля Ваша. Ну, так что там с вопросами?

– Зачем я здесь?

– Выступить с докладом. Разве не очевидно?

– Нет. Не очевидно! – рыкнул Миша. – Вы следили за мной. Следили давно. И даже не считаете нужным это скрывать. Слишком уж всё сложно для банального выступления на конференции, не так ли?

– Хех, а вы не так просты, Михаил Анатольевич! – усмехнулся Владыка. – Вижу, наш Директор в Вас не ошибся.

Миша нахмурил брови и стиснул зубы. Съездить бы этому заместителю по морде!

– Да не кипятитесь Вы так, товарищ Белов! Мы всё ж таки на культурном, так сказать, мероприятии, – генерал-майор хитро подмигнул Мише. – Разумеется, Симпозиум – лишь предлог, не больше. Дело в другом…

– В чем?

– В том, что Вас ждут великие открытия.

Миша хмыкнул:

– В самом деле? И откуда такая уверенность?

– Наши футурологи спрогнозировали это. Коэффициент вероятности – девяносто восемь процентов, – спокойно парировал Владыка и продолжил:

– Мы предлагаем Вам присоединиться к Красному броневику. Стать его частью. Стать одним из нас, так сказать…

– Стать к-кем? – теперь поперхнулся Миша. – Да вы… Да вы все здесь просто сборище полубезумных фанатиков, которые до сих пор думают, что живут в Советском Союзе! А он, между прочим, уже лет двадцать как развалился!

Мишина тирада вышла слишком громкой. Разговоры за столами смолкли. Воцарилась абсолютная тишина, но уже через секунду гости разразились хохотом.

Миша почувствовал, что краснеет. Окажись он здесь голым, пожалуй, меньше бы смутился… И что такого смешного он сказал?

– Да просто дело в том, уважаемый, – пояснил Владыка, – что заблуждаетесь как раз Вы. Вы наивно полагаете, что Ваш мир единственно «правильный». Но это совершенно не так…

– Нычто совэршэнно нэ так! – подтвердил сидящий слева Аслан, а жующий Асан утвердительно закивал.

– Вы, Михаил Анатольевич, – продолжил Владыка, – уверены, что в правильной реальности Гитлер так запросто взял бы, да застрелился, отказавшись от идеи мирового господства? Или что американцы (эти идолопоклонцы хот-догов и кока-колы!) первыми высадились на Луне? Или что взрыв в Припяти произошел, нежданно-негаданно, сам собой? Или что корейский Боинг «уронили» совершенно случайно? Или что огромная могучая империя вдруг внезапно развалилась, как карточный домик? Каждый способный мыслить человек хотя бы раз в жизни задумывался над этими вопросами. И вы – в том числе. Что же Вы молчите? Вам знакома теория фракталов?

Миша удрученно кивнул.

– А онтология? Хотя бы азы?

Миша снова кивнул (правда, не слишком уверенно).

– Что ж, тогда Вы меня поймете. Существуют две антагонистические доминантные реальности: зона Альфа и зона Омега. Поворотные события и антисобытия формируют в них пространственные искажения – своеобразные ответвления от доминанты. Любое искажение априори обречено на гибель. Мы называем это аксиомой Шульцера. Всё, что происходит в искажениях, так или иначе, ведёт к хаосу и саморазрушению. Если сомневаетесь, вспомните, что происходит у Вас сейчас с Украиной. Так вот, искажений бесчисленное множество, но они не равны по своей жизнеспособности. Выделяют первостепенные искажения – они значительны, живучи и могут порождать подыскажения. Второстепенные искажения настолько абсурдны, что существуют считанные годы. В советской зоне Альфа всего сорок пять обитаемых первостепенных искажений. Вы – из тридцать седьмого. Увы и ах – скоро Вашему миру придет, так сказать, конец. А вместе с ним погибнете и Вы, Михаил Анатольевич. Погибнете и похороните свои таланты. А они очень нужны человечеству…

Как холодно здесь… Мурашки противно побежали по спине и Миша поежился. Что там вещает этот совдеповский Морфиус? Мир погибнет? Его мир? Погибнет? Насовсем? Почему? Как?

– Как погибнет мой мир?

– Опять совершенно неправильный вопрос! – Владыка всё-таки всучил ошарашенному Мише рюмку коньяка. – Гораздо важнее знать – когда.