– Внимание! Внимание! – ее пронзительный голос раздался из динамиков меньше чем через минуту. – Тревога! Вторжение! Выброс расщепителей реальности! Выброс расщепителей реальности! Всем перейти в режим чрезвычайного положения! Уровень опасности – десять!

В банкетном зале поднялась суета.

– Аслан, Асан, Лена! – гаркнул Владыка, и рядом с ним тут же выросли валенки и идейная вожатая. – Уводите детей! Быстро! На нижние уровни!

– Есть! – хором ответили все трое и бросились выполнять распоряжение.

– Миша! – заместитель впервые так панибратски обратился к Белову. – Пойдешь с ними.

– Е-ес-сть… – неуверенно отозвался Миша и засеменил вслед за пионерами. Он совсем перестал понимать, что происходит. Владыка крикнул что-то Непрядову, тот ответил трехэтажным матом и переместился. Валюша непрестанно «спамила» тревогу по громкой связи. Лукич выводил гостей через центральный вход Банкетного зала. В трех руках из шести поблескивали темным металлом табельные пистолеты…

– Быстрее! – окликнула растерявшегося Мишу вожатая Лена. – Сюда! Ну же!

Белова не слишком ласково втолкнули в низкую дверцу за сценой…

Узкий темный проход кончился, и отряд Лены оказался в привычном, увешанном флагами, коридоре. Они шли быстро и уверенно, без лишних разговоров.

Миша плелся в хвосте. Искорка сомнений в его душе разгорелась буйным пламенем. Теперь, когда Владыки не было рядом, всё казалось более чем странным и подозрительным. Что за аксиома Шульцера? Что за теория искажений? Бред! Лютый бред! Он всю свою жизнь посвятил изучению физики, и ни разу не слышал об этих феноменах! «Если бы аксиома Шульцера существовала – я бы знал о ней. Непременно бы знал!», – думал Миша. И нет никакой зоны Омега! И фашисты все давным-давно гниют в земле! Реальность – там, за стенами Красного броневика. А здесь… Здесь… Мише пришло в голову, что всё это весьма напоминает секту. Точно! Это секта! Странная коммунистическая секта! Но как же тогда объяснить все увиденные чудеса? «Да они же просто-напросто опоили меня!», – догадался Миша, – «Или вкололи наркотик. Вот теперь и глючит…».

Коридор бесконечно петлял вправо-влево. Пионеры шагали бодро. Лена то и дело подгоняла их. Хмурые Аслан и Асан держали наготове оружие и лично проверяли каждый новый поворот. До Миши никому не было дела…

«Вот он, этот момент!» – его словно озарило. Лучшего времени для побега и не придумаешь! Он улизнет, пока эти чудики играют в войнушку, спокойно отыщет Лису, и они свалят отсюда!

Миша замедлил шаг. Немного отстал. На очередной развилке отряд свернул налево, а Белов со всех ног бросился вправо.

Быстрее! Быстрее! ещё! Ну же! Миша летел к свободе. Топота ног позади слышно не было – ещё, видать, не догадались. Он снова свернул направо. Ему встретился лестничный марш, и Белов побежал наверх, прыгая через две ступеньки.

Очередной коридор. Мрачный, пустынный, но далеко не тихий. Валюшин голос звенел в ушах: «Тревога! Тревога! Вторжение! Выброс расщепителей реальности!». Миша, очертя голову, кинулся вперед, и вдруг перед ним взорвалось нечто, напоминающее петарду. На полу расползалась фиолетово-черная лужа. Она становилась всё шире и шире. Белов застыл как истукан, когда на его глазах лужа втянула в себя кадку с фикусом…

Мишу словно парализовало: он хотел бежать, но не мог пошевелиться. Зловещая лужа приближалась. До нее оставалось меньше метра…

Она манила, звала, гипнотизировала и Миша, вопреки собственной воле и здравому смыслу, шагнул вперед…

– Стой! Идиот! Куда! – рыкнул кто-то позади. Цепкие пальцы впились в руку, но было поздно…

Черно-фиолетовый водоворот кружил и подбрасывал Мишино тело. Уши заложило. Глаза заволокло алой пеленой. Он летел… Летел вниз с бешеной скоростью, как Алиса, упавшая в кроличью нору. Он ощущал кого-то рядом, но ничего не видел и не слышал…

– Ба-бах! – Белов плашмя рухнул на землю. Промерзшую, покрытую наледью землю. С трудом приподнялся на локте. Мир заплясал перед глазами. Тёмный, унылый, холодный, лишенный красок мир…

Кто-то схватил его за шкирку и рывком поднял на ноги.

– Steh auf, ein Schwein! – гаркнули ему прямо в лицо. Пахнуло чесноком.

Миша заморгал. Перед ним стоял здоровенный детина, в военной немецкой униформе времен Второй мировой войны, с автоматом наперевес…

В отличие от англоговорящей Леськи, Белов в университете учил немецкий. Учил плохо. На троечку. Но смысл сказанного более-менее уловил: ему только что приказали встать и назвали свиньей…

Ноги сделались ватными и то и дело норовили уронить тело. Миша с трудом держал равновесие. Голова немилосердно кружилась.

– S-sorry, – пролепетал ошалевший Миша и парок вырвался из его рта вместе со словами, – Seien Sie freundlich (будьте любезны)…

– Halt den Mund! – рявкнул немец и пребольно, наотмашь врезал Мише по лицу, да так сильно, что разбил губы в кровь.

Белова снова схватили и втолкнули в бредущий рядом строй.

Ужас. Всепоглощающий, леденящий кровь ужас сковал Мишин разум: в строю шагали тощие – кожа да кости – облаченные в полосатую «пижаму» мужчины. Шли босиком, прямо по голой мерзлой земле, понурив обритые налысо головы…

Миша судорожно сглотнул. Закрутил головой. Вокруг тянулись однотипные одноэтажные бараки. Тут и там мелькали смотровые вышки. Вдалеке он разглядел абрис какой-то исполинской скульптуры. Когда строй продвинулся чуть вперед, Миша понял, что это: огромный орел, расправивший крылья, сидел на овитой плющом гигантской свастике…

– Что это за место? – спросил он у безучастных лысых скелетов.

– Это Дахау, идиот! – раздалось сзади. Миша обернулся и увидел Лену. Синие глаза пылали ненавистью. – Твоими стараниями нас втянуло в зону Омега! – прошипела вожатая.

Дахау… Дахау… Где-то он уже слышал это название. Как будто бы в школе… или, может, в каком-то фильме…

И тут Миша вспомнил. Да так вспомнил, что резко затормозил и идущие следом полосатые мужчины врезались в него.

– Дахау! Это же фашистский концлагерь под Мюнхеном!

Мрачная процессия двигалась со скоростью улитки. Вооруженные автоматами фашисты то и дело подгоняли несчастных резким окриком, тычком, пинком, оплеухой…

Холод пробирал до костей, но страх был сильней мороза: Мишу то и дело бросало в пот и липкие струйки противно стекали по лбу.

Белов отчаянно щипал себя – ну же, Миша! Проснись! Проснись же!

«Неужели этот кошмар никогда не кончится?», – обреченно думал он, переставляя отяжелевшие ноги.

– Кончится, – раздался сзади сердитый Ленин шепот. – И есть как минимум два варианта развития событий.

Лена! Злобная пионервожатая с потрясающе сильным контральто! И тоже читает мысли… Ну и пусть! Пусть читает! Главное – она здесь, с ним. Что-то подсказывало Мише, что эта идейная поклонница битлов не бросит его на произвол судьбы…