— Скажи, что ты не передумала.

— Разве с этим можно шутить? — она, желая успокоить его, потянулась к колючей щеке для поцелуя. Только не успела.

Рыцарь подхватил её, прижимая, кружа, тихо смеясь, слыша ответный смех той, которая была для него дороже собственной жизни.

— Глянь, что наш командующий вытворяет, — воин толкнул соседа в бок, оглядываясь. — Вот и бери их тёпленькими. Даже по сторонам не смотрят.

— А мы на что? — отозвался тот. — С такой девкой не только голову потеряешь.

— А хозяин что ж зевает? Так старался для неё, ночи не спал, и отдать другому?

— Кто их разберёт, — отмахнулся собеседник. — Ты видал, что гонец от Фальгахена прибыл поутру и для иноземки ларец передал? Резной такой, ладный.

— Ну…

— Что «ну», — сплюнул в сторону, — смекай. Для неё передал. Подношение. А хозяин уже отбыл с братом на виноградники.

— Ну…

— Заладил, тёха… Кто граф северный и кто наш командующий?

— И что?

Воин выругался и нетерпеливо продолжил:

— Будет что-то. Ты на кого ставил?

— Теперь надо и Фальгахена приобщать, ставки менять.

— Девка их всех троих обставит. Спорим?

— Нет, хозяин всех перешибёт.

— Ничего ты не понимаешь.

— Ты понимаешь…

* * *

— Слышала?

— Ты о чём?

Две девки на площадке за разросшимся густым кустарником снимали высохшее бельё и укладывали его в большой плетёный короб.

— Фрейлейн Клара сегодня сама не своя.

— Хм, она в последнее время постоянно такая. И я знаю почему.

— Ты про хозяина? — тряхнула простыню первая девка, аккуратно её сворачивая. — Не угадала. Я слышала, как она блуднице этой шептала, что к ней сегодня ночью дух госпожи Леовы приходил.

— Ты что… Правда? — отозвалась вторая.

Та кивнула:

— Да-а, и не такой, как обычно, а с сияющей секирой наперевес. И как махнула ей! Представляешь, страх какой? — она округлила глаза, нервно сглатывая слюну, крестясь. — Фрейлейн Клара рыдала в голос.

— Ой, с секирой… — пальцы говорящей летали, осеняя хозяйку крестным знамением. — Значит, скоро нашу экономку того… Засекут.

— Похоже на то. Просто так дух госпожи не появляется. Обязательно приберёт того, к кому пришёл.

— А знаешь, пусть бы её и прибрал. Я плакать не стану, — отошла недовольная за следующей простынёй.

— Эрна, поди-ка, глянь, — первая девка выглядывала в просвет между кустами.

— Что глянуть?

— Твой Бруно и эта…

— Что?

Прачка выглянула из-за кустов. Командующий бережно ссаживал с мулицы иноземку. Удержав её на руках, прикоснулся к щеке, целуя и довольно улыбаясь. У Эрны подкосились ноги. Надо же… Средь бела дня! У всех на виду! Это что у них? Отношения? А как же она? Что будет с ней? Чувствуя, что ей становится плохо, она оперлась о ближайший ствол дерева.

Подруга, не спуская глаз с милующейся парочки, продолжала сыпать соль на рану:

— И она его обнимает. Что же получается, Эрна? Он тебе отставку дал? А как же церковь? Или ты врала?

Прачка, немного придя в себя, не глядя в сторону крыльца, ответила:

— Это мы ещё посмотрим, кто кому отставку дал.

— Да нет, здесь всё ясно. Тебе отставка, — усмехнулась подруга.

— Плохо ты меня знаешь. Я своего мужчину никому не уступлю.

— Ну-ну, — звучало, как насмешка.

Эрна, раскрасневшись, кусала губы. Нет, она Бруно чужачке не отдаст. Он её и только её.

— Ты делаешь успехи, — Наташа, улыбаясь, с сияющими глазами после прогулки, прошла к Ирмгарду, сидящему за столом у окна. — Голова не кружится?

— Уже нет.

С заострившимися чертами лица, заросший негустой щетиной, в рубахе и штанах из светлой ткани, он походил на обычного парня, находящегося в больнице на лечении.

— Значит, можно на улицу выходить. Разумеется, не одному.

— С тобой.

Она рассмеялась:

— Скатимся с лестницы вместе.

Её смех радовал вице-графа и он оживился, улыбнулся, затем сник:

— Почему ты не приходила? Я ждал.

— Я заглянула к тебе вечером, но ты спал. У двери стоит стражник, к тебе приходит Юфрозина и я знаю, что с тобой всё хорошо.

Парень поморщился, а девушка вздохнула:

— Ты должен быть доволен. Твоя невеста — графиня, богатая, с приданым. Вы уедете после свадебного пира в Британь и вам никто не будет мешать строить семейную жизнь.

— Я никуда не поеду, — решительно заявил Ирмгард.

— Ты ослушаешься отца? — не поверила Наташа.

— А что он мне сделает? — усмехнулся вице-граф.

Девушка вздохнула:

— У него будет молодая жена. У тебя… тоже. Представляешь, что это такое — три семьи под одной крышей?

— Здесь места всем хватит.

— Твой отец прав. Тебе нужна самостоятельность, своя семья, дети. От родителей лучше жить отдельно.

— А ты поедешь со мной? — парень коснулся её рук, сложенных на столе, заглянул в глаза.

— Причём здесь я? — такая мысль не приходила Наташе в голову.

— Но ведь ты здесь из-за меня. Ты спасла меня.

В его устах это звучало странно и так походило на правду. Может и в самом деле, она здесь, чтобы спасти Ирмгарда? Ему до сих пор угрожает опасность, и к ней смерть снова подобралась совсем близко.

— Просто я появилась вовремя и знала, что нужно делать. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь жить в вашем замке и скоро уеду.

— Куда?

К мысли, что станет женой Бруно, девушка ещё не привыкла. Всё происходящее казалось ей не совсем правильным.

— Например, поменяю работу, — наткнувшись на его вопросительный взгляд, пояснила: — Графине не нужна будет компаньонка. Вы и так хорошо понимаете друг друга. Уеду в большой город, найду работу… — Желая сменить тему, пересела к нему на скамью: — Кива смотрела твою рану?

— Нет.

— Кстати, где она? — помогала стянуть рубашку вице-графу.

— Ушла за обедом.

Наташа, сняв повязку, подняла тканевый квадратик, смазанный свежей мазью:

— Смотрела, — грустно улыбнулась она. — Ты сказал неправду, плутишка. Я так устала сегодня, — потупилась она. Пальцы лениво перебирали ткань «бинта». Бессонная ночь, прогулка, события утра всплыли перед глазами.