– Интересно ты рассуждаешь. А как же правильно?

– А правильно – это как у компьютера. Ты когда-нибудь игралс компьютером в преферанс?

– Приходилось, – хмыкнул Андрей.

– Тогда ты должен помнить, что, если на одних руках, кпримеру, семерка, десятка и туз, машина очень долго думает, какую карту снести.Человек просто помнит, что семерка меньше, туз – больше, и бросает карту незадумываясь, а машина, прежде чем сделать ход, каждый раз просчитываетрасстояние от семерки до десятки и дальше до туза и только после этого делаетход. Она не может запомнить, что семерка всегда меньше десятки, она эту истинуоткрывает каждый раз заново. Кстати, я это всегда учитываю, когда играю. Потому, сколько времени машина думает, можно примерно определить, какие карты наруках у противника. Если сброс карты идет сразу, значит, она в данной мастилибо вообще единственная, либо там лежат две подряд, например, семерка свосьмеркой или дама с королем. Если долго думает, значит, либо карт много, либомежду ними расстояние большое. Так и мы с тобой: в каждом преступлении мыдолжны все истины открывать заново, а не оценивать степень вероятности каждойиз них. Другое дело, что планировать работу мы начинаем с проверки наиболеевероятных версий, но держать в голове мы должны все, даже самые невероятные.

К Настиному дому они подъехали около десяти вечера.

– Может, на завтра перенесем? – осторожно предложилЧернышев. – Поздно уже, неудобно.

– Почему неудобно? – удивилась она. – Нормально.Пошли, не выдумывай.

Войдя в квартиру, Настя первым делом кинулась на кухнюставить чайник на огонь. Ей никак не удавалось нормально работать без чашкикрепкого кофе.

– Извини, у меня еды никакой нет, могу предложить толькобутерброд с сыром. Будешь?

– Буду. Аська, скорей бы ты уже замуж вышла, что ли. У тебяхолодильник – как у старого холостяка.

– Думаешь, я после свадьбы готовить начну? – засмеяласьона. – Не обольщайся. Мне скоро тридцать пять, меня уже не переделать.

– Как же ты своего Чистякова кормить собираешься?

– А он сам себя прокормит. И меня заодно.

Она включила компьютер и разложила перед собой записи,которые Чернышев сделал, работая по четырем убийствам.

– Начнем с места преступления. Говори точные координаты.

На мониторе появилась карта Московской области, на которуюНастя аккуратно нанесла четыре точки, обозначающие места, где были найденычетыре трупа с огнестрельными ранениями в затылок. Все точки находились наразном расстоянии от центра Москвы, самая ближняя – в сорока километрах, самаядальняя – в ста десяти.

– Пока ничего не видно, – задумчиво прокомментировалаона. – Единственное, что можно сказать: все эти точки находятся примерно водинаковом удалении от Хорошевского района. Об этом имеет смысл подумать, еслиисходить из того, что все дело в преступнике. Может быть, он живет где-то вэтом районе. Знаешь, люди очень подвержены привычкам. Если человек выбирает издвух-трех маршрутов в первый раз какой-то один и на этом маршруте с ним непроисходит ничего плохого, в девяти случаях из десяти он остальные маршруты ипробовать не станет. Убийца в первый раз завез свою жертву на расстояниепримерно в семьдесят километров. Убедившись, что все прошло благополучно и егов течение недели не поймали, он автоматически начинает считать семьдесяткилометров оптимальным безопасным расстоянием. Ближе – рискованно, дальше – нетнеобходимости. Ведь такое может быть?

– Может, – согласился Андрей. – Только не оченьпохоже, что убийца специально увозил будущую жертву за семьдесят километров отгорода. Родственники погибших в трех случаях из четырех знают, куда и зачемехали эти люди. Студент – на дачу к родителям, коммерсант – на завод,выпускающий телевизоры, это в Талдомском районе, из двоих неработающих одинехал к друзьям.

– А четвертый?

– Вот четвертый совершенно непонятно зачем отправился загород. Те, кто его знает, говорят, что никогда не слышали от него ни о какихзнакомых, живущих в районе Истры. Чего он туда потащился? На свою голову…

Настя стала быстро записывать в компьютер информацию очетырех убийствах. Некоторое время в комнате стояла тишина, нарушаемая толькомягким пощелкиванием клавиш и звонкими сигналами, которые издавала машина,когда набиралось незнакомое ей слово.

– Попробуй поискать в Хорошевском районе какого-нибудьсумасшедшего, – посоветовала Настя. – Планомерный отстрел молодыхмужчин сильно смахивает на нарушения психики. Ведь у нас все потерпевшие –молодые, верно?

– Верно, от девятнадцати до двадцати пяти.

– И все – по выходным дням?

– Все.

– Черт знает что… – устало вздохнула она. – Ну, будемпробовать.

– Аська, сегодня уже четверг. А вдруг в понедельник опять? Яс ума сойду, ей-богу. На тебя вся надежда.

– Не надо взваливать на меня ответственность, Андрюша. Тысам прекрасно знаешь, что больная психика ведет к случайному отбору жертв, апри случайном отборе преступления никогда сразу не раскрываются. Приготовься ктому, что тебе придется пережить еще не одно убийство, пока ты этого психапоймаешь. Если вообще поймаешь.

– Да тьфу на тебя! – взвился Чернышев. – Что тытакое говоришь?! Я и так сон потерял.

– Что ж делать, миленький, – Настя сочувственнопогладила его по плечу. – Работа такая. Розы бывают раз в десять лет, затодерьма – навалом и каждый день.

Проводив Чернышева, Настя быстро скинула джинсы и свитер изалезла под горячий душ. У нее были не очень хорошие сосуды, и от этого всегдамерзли руки и ноги. Она не могла заснуть, не согревшись предварительно вгорячей воде.

Стоя в ванне и прислушиваясь к тому, как упругие струи водышуршат, попадая на пластик купальной шапочки, она приводила в порядокполученную за день информацию. Слова Юры Короткова, произнесенные им впонедельник, оказались пророческими. Убийство в Совинцентре, похоже, доставитим немало головной боли. Мало того, вчера совершено убийство работника милиции,приехавшего из Уральска-18, Вячеслава Агаева. Все бы ничего, да беда в том, чтоАгаев обслуживал предприятия, входящие в систему Министерства среднегомашиностроения. Того самого министерства, в котором так долго работал ЮрийЕфимович Тарасов. И такое милое сочетание Анастасии Каменской почему-тосовершенно не нравилось.

Когда полковника Мукиенко вызвал к себе генерал, АртурЭльдарович приготовился к худшему. В том, что Платонов провел его, какмальчишку, и смылся в неизвестном направлении, полковник винил только себя,поэтому, идя по покрытому мягкой ковровой дорожкой коридору к кабинету генералаЗаточного, даже не пытался придумать оправдания своей оплошности, а простомужественно нес повинную голову.