– Видимо, так и есть.

Одно время зоркости моих глаз можно было только позавидовать. Например, как-то раз я успешно сдала тест, списав ответы у друга, сидевшего довольно далеко от меня. Однако мои друзья в очках выглядели классно, поэтому в какой-то момент я даже хотела специально посадить зрение: старательно пялилась в экран телевизора и читала комиксы лежа, но от этого толком ничего не поменялось.

Ынчжи говорила, что у меня нет проблем с глазами, потому что я почти ничего не читаю. Но даже если и так, злой рок учебы в итоге не миновал и мои девственные глазки.

– Тебе надо скорее подобрать очки. Если зрение вовремя не скорректировать, оно станет еще хуже.

Чжинсон посоветовала мне хорошую оптику недалеко от хагвона.

– Кстати, Йесыль, ты не задумывалась о подработке?

– О подработке?

– Моя кузина открыла интернет-магазин одежды, и ей нужна модель. Ты ведь раньше была моделью, да?

– Это старая история. Сейчас я поправилась и больше не могу этим заниматься.

Я не собиралась рассказывать ей о прошлом. В некотором смысле, оно было довольно постыдным. Когда говорю, что раньше работала моделью, люди смотрят с таким выражением лица, будто хотят спросить: «Как так вышло, что сейчас ты изменилась в худшую сторону?»

Поэтому, после того как оставила карьеру модели, я ни в коем случае не рассказывала об этом новым знакомым. Чжинсон узнала обо всем случайно. Однажды мы напились и я, сама не знаю, почему, все ей разболтала.

– Очень тебя прошу. Сестра мне много раз помогала.

– Но я слишком сильно поправилась.

– В каком месте? Для обычного человека ты очень даже стройная.

Чжинсон продолжала упрашивать меня, сказав, что уже пообещала сестре представить ей кандидата.

– Ладно, подумаю, – торопливо пробормотала я. Лишь тогда Чжинсон отстала от меня и открыла книжку.

После занятий мы зашли поужинать, но и во время еды она ни словом не обмолвилась о результатах экзамена. Раньше Чжинсон всегда плакала и жаловалась мне, если что-то подобное происходило, в этот же раз до последнего делала вид, будто ничего не случилось. Я хотела было спросить, в порядке ли она, но побоялась испортить ей настроение, поэтому не стала.

После того как мы с Чжинсон разошлись, я направилась в салон оптики. В магазине никто из продавцов со мной не поздоровался. Мужчина лет сорока смотрел телевизор, а девушка, которая, похоже, была мне ровесницей, читала журнал. По словам Чжинсон, хоть эта оптика и не отличалась вежливым персоналом, из-за низких цен покупателей здесь было много.

– Извините, мне нужно подобрать очки.

– Сейчас.

Мужчина выключил телевизор и подошел ко мне.

– В общем-то зрение у меня всегда было хорошим, но в последнее время ни с того ни с сего стала хуже видеть.

– Садитесь сюда, – указал он на стоящую слева табуретку.

Я села и, как велел мужчина, прикрыла левый глаз круглым приспособлением, похожим на ложку.

– Прочитайте левый столбик сверху вниз.

– Пять.

– А дальше?

– Не вижу.

Я различала только самые крупные символы. С правым глазом было то же самое.

Мужчина сказал, что проверит специальным устройством, и предложил пересесть на соседний стул. Я прижалась глазом к линзе. Домик, видневшийся вдалеке, понемногу становился четче.

– Странно. Зрение вроде нормальное…

Мужчина снова попросил меня сесть на стул перед доской. В этот раз он надел на меня специальные очки для проверки зрения и сказал прочитать то же, что и раньше.

– Нет, я все равно ничего не вижу.

– А теперь? – спросил мужчина, поменяв линзы. Но все осталось по-прежнему.

– Я поставил линзы с диоптриями, почему же не видно?.. – пробормотал он, пожав плечами. И добавил, складывая дужки очков: – Девушка, сходите завтра к офтальмологу.

Я напряглась:

– У меня какие-то серьезные проблемы?

– Зрение у вас нормальное…

– Тогда в чем дело?

– Не знаю, но, думаю, стоит пройти полное обследование.

– Хорошо, поняла, – ответила я и вышла из магазина.

Я решила не идти в читальный зал и отправилась на остановку. Девчонка не давала мне нормально заниматься дома, поэтому пришлось все-таки записаться в библиотеку, хотя не думаю, что занятия в этот раз будут продуктивными. Пока ждала автобус, набрала Ынчжи. Она сказала, что с сегодняшнего дня в торговом центре начинается распродажа, и предложила сходить туда – прикупить одежды.

– На кой черт? Для студентов это расточительство.

– Кто-то мне, кажется, говорил, что ей все штаны малы стали.

– Ладно. Встретимся в торговом центре.

За полтора года я наела десять килограммов. Верх еще как-нибудь можно подобрать, но все штаны, которые носила раньше, оказались малы. Оставалось, конечно, несколько пар, которые еле-еле получалось натянуть, но в них было очень неудобно, поэтому в последнее время я ходила на занятия в тренировочном костюме.

Я добралась до места, но заходить внутрь не решилась. Пока ехала в автобусе, все было нормально, зато при виде сияющих огней торгового центра меня будто водой окатило. Тренировочный костюм, большая сумка через плечо и растрепанные волосы – куда мне в таком прикиде? Всем своим видом прямо-таки кричала: «Я – студентка!» Ынчжи тоже, наверное, меня застыдилась, поэтому предложила скорее купить что-нибудь и переодеться.

Был первый день распродажи, поэтому торговый центр кишел посетителями. Особенно людно было в магазинах, предлагающих скидки: мне едва удавалось протискиваться между другими покупателями, чтобы рассмотреть товары. В такие моменты надо включать борца и сразу хватать понравившуюся вещь.

Я обошла весь торговый центр по кругу, но не нашла ничего, что бы мне приглянулось. С Ынчжи была та же история.

– Только настроишься на покупки, а ничего не нравится.

– Точно.

В мои планы входило купить себе тоненький кардиган, ведь в учебной аудитории кондиционер работал слишком сильно, но у имеющихся цвет казался либо слишком вызывающим, либо унылым. На приглянувшиеся джинсы по закону подлости скидки не было, а то, на что она была, смотрелось на мне не очень. Ноги у меня просто отваливались, так что я присела отдохнуть на пуфики. Много ходить для шопинга нормально, но, если ты хоть на минутку остановишься, сразу ощутишь, как все болит.

– Если так будет продолжаться, то мы ничего сегодня не купим.

Близилось время закрытия, и я начала нервничать, словно студент, который в конце экзамена понял, что успел решить только половину заданий.

Ынчжи тоже ничего не приглянулось.

– Мы стали придирчивыми? Или, может, мудрыми? В былые времена мы так не заморачивались: чуть понравилось – брали.

– Кто знает.

Дома у меня полно одежды, которую я надевала от силы несколько раз и которая теперь просто лежит. А что-то вообще ни