бродят в одиночку

В отрепье, в поисках следа,

Те, кто в лихую эту ночку

Родных лишился навсегда.

Отцы аукают сынишек,

Сыны отцов, и всюду слышан

Сердитый шёпот, как поган

Михайлы этот… хитрый план.

Собрав плутающих по чаще,

Решили выйти из лесов.

Легко сказать! Стезей манящих

Вокруг, что дум у дураков.

Какой бы путь из дебрей вывел?

Который уведёт в погибель?

Где здесь «вперёд»? А где «назад»?

Брести решили наугад.

Со счета сбились сколько суток,

Пытались выбраться на шлях.

Окрестный лес враждебен, жуток,

Нет дичи, только второпях

Незримый хищник близко рыщет,

И как сгорят костры в кострища,

Дозора вялого хитрей,

Безбожно режет лошадей.

Не тётка голод. Через слёзы

Доели остальных коней.

Но тем, кто мыслями тверёзый,

Понятно — будет голодней.

Ища съестные корневища,

Сапог измятых голенища,

Ремни поели в тьме лесной,

Спасаясь от карги с косой.

Людей час о́т часу теряя,

Изнеможённые, в пыли,

Из тьмы озлобленного края

На берег Ло́вати119 пришли.

Река для многих незнакома,

Но не заблудишься, до дома,

Под рёв несбывшихся вдовиц,

Добрались в несколько седмиц.

Громадным войском выйдя биться,

Домой вернулись единицы120.

5

Брёл Юрий к хану как на пытку,

С ним рядом верный Кавгадый.

Не предал, бросился навскидку

На помощь и в момент беды.

Пред входом в юрту задержались.

Подручник вышел, и оскалясь

Улыбкой желтой в складках скул,

Вовнутрь грубо затолкнул.

Свалился Юрий на колени,

Смирившись, что сейчас умрёт.

Москва, Кончака — память пенит

Всё, что ночами напролёт

В мечтах безоблачных кружилось,

Что хана привело в немилость,

Что, подменяя благодать,

Причиной казни может стать.

Узбек молчал, застывшим взглядом

Пронзив смурно́го чужака,

Могуществом Орды прижат он

К коврам, и ухмыльнув слегка,

Промолвил хан: «Коназ Московский,

Решил, что непомерно ловкий?

Решил мне в сердце уколоть,

Моей сестры отведав плоть?».

Вскочил князь Юрий против правил,

В отчаянье навзрыд вскричал:

«Казни хан, коли я заставил

Тебя решить, что сердцем мал,

Что ту, кого люблю сверх мо́чи,

Хотел хоть чем-то опорочить,

Что на душе моей гнильё,

Что подло думал про неё!».

Из-за ковра за креслом хана,

Узбеку бросившись к ногам,

Кончака бледная вбежала:

«Помилуй хан! Я жизнь отдам

За своего алтын-коназа,

Пусть будет клятвой со мной связан,

Везёт пусть в город теремной,

И назовёт своей женой!».

«Что скажешь, Юрий?», — вскинув брови,

Спокойно вопросил Узбек.

«Я б твоё имя славословил,

Великий хан! Я бы поверг

К ногам её всё что имею,

Коль смог назвать её своею!».

«Что ж, если тут любовь кругом,

Женись!». И скованны венцом:

Московский Юрий, в жёны взявший,

Кончаку бывшую — теперь

Агафьей ставшей, Крест принявши,

Княгинею. Восхода дщерь

Покорна мужней воли ныне,

И только скорбной домовине

Под силу счастье их сломать.

Но время шло — пора и вспять.

В Сарае повенчавшись скоро,

На Русь собрались отъезжать.

Замест грозящего позора

Счастливый муж и ханский зять,

Скачки эмоций всевозможных,

Глава на месте, сабля в ножнах.

Ликует рыжий великан!

Проститься вышел Узбек-хан.

Спокойно, словно о пустячном,

Как будто мир вокруг лишь тлен,

Хан объявил, что даром брачным

Для Юрья титул стал — гурген,

Что значит родич чингизидам,

И место в списке именитом.

«А раз гурген», — сказал смеясь, -

«Так будь на Русь велик коназ!».

Великий князь… Вот это дело!

Москва, Иван, Тверь, Михаил…

От счастья Юрий обалдело

Глядел на хана. Тот спросил:

«Иль чем-то Юрий недоволен?».

«От счастья, хан, коназ мой болен», -

Агафья молвила смеясь.

К земле склонился ражий князь.

Вот так, в любви, под страшным игом,

Не потеряв мечту едва,

В передний план Руси Великой

Надежно вырвалась Москва121!

Бортенево

1

Как выглядит удача, счастье?

Для Юрья — это длинный строй

Коней, телег, возков под властью

Его единой, показной.

Призывный взгляд супруги новой,

Величие родного крова,

Идей и планов громадьё,

Где он всегда берёт своё.

Бояре рядом и дружина,

Довольны петлями судьбы.

Теперь Москва неотторжима

От роли первой. И бодры

Беседы друга Кавгадыя,

Послом что послан, чтоб худые

Оставив мысли, Тверь с Москвой

Охолонили гонор свой122.

Прознал Михайло, что подходит

Дружина Юрья из Орды.

Свои войска, пока свободен,

Ведёт навстречу. С ним тверды

На шаг