– Элор попросил. Не хочет, чтобы его жалели.

Меня качнуло, колени так ослабли, что пришлось прислониться к двери. Лаборатория и сам принц подёрнулись пеленой слёз, я сморгнула их, но лучше видеть не стала:

– Что с ним? Надежда есть? Хоть какая-нибудь?

– Поражён источник магии, его… Похоже, что его разъедает чужой силой. Я изучаю процесс. Рассматриваю варианты лечения. Но пока не вижу способов ликвидации поражения.

Для постороннего поведение принца Линарэна сейчас казалось бы слишком хладнокровным, безразличным даже, а я никогда прежде не видела его настолько растерянным, не обрадованным чему-то новому и неизведанному.

Принцу Линарэну ещё пять лет назад стали привозить на изучение раненых вестниками и порождениями Бездны. Раненых этих он встречал с ажиотажем, пугавшим и пациентов, и тех, кто их доставлял. К каждому новому типу магического поражения принц относился с восторгом первооткрывателя, снимал показания, жаждал получить наконец в своё распоряжение самих вестников или порождений.

Сегодня принц Линарэн… кажется, впервые поставленная задача не была для него очередным вызовом – она его пугала.

– Спасибо, что, несмотря ни на что, сказали правду. – Я судорожно вдохнула, а принц Линарэн, наконец, стал больше похож на себя: он рассеянно посмотрел на меня:

– Я не должен был этого говорить?

Похоже, Элор недостаточно чётко сформулировал просьбу обмануть всех.

– Наверное, нет. Где сейчас Элор? Я могу его увидеть?

– Он просил никого к нему не пускать, пока не придёт в себя.

«Даже меня?» – не поверила я, но вовремя осеклась и не спросила этого вслух, уточнила другое:

– Как долго Элор будет приходить в себя?

– Не знаю, сейчас он на подпитке магии, но показатели слишком нестабильные для прогнозов.

– Вы ведь справитесь? – я сама поразилась тому, что сказала.

Линарэн провёл пальцами по листам, на которых что-то чертил, и честно признался:

– Не уверен.

Кивнув, я вышла из лаборатории. Слабость придавливала меня к полу, когтями стискивала сердце. Дышать было так тяжело, что я потянулась к воротнику и расстегнула несколько пуговиц.

Правда была такой… невыносимой.

Я не могла представить, что Элор умрёт, что его вдруг не станет…

Нет-нет-нет…

Это неправда.

Линарэн найдёт решение, он гений, он сможет!

Но разум безжалостно напомнил, что борьба принца Линарэна с магией Бездны ещё не заканчивалась успехом, он так и не научился восстанавливать раны, оставленные вестниками и порождениями, и глупо надеяться, что вдруг что-то получится.

Внутри всё сжалось от ужаса и опять провалилось в холодную пустоту. Я прижалась к стене, переводя дыхание. Давно мне не было так страшно. Руки дрожали… сердце падало-падало-падало…

«Возьми себя в лапы!» – прозвучало в сознании голосом дедушки, и я глубоко вдохнула. Выпрямилась. Внутри всё по-прежнему дрожало, кулаки пришлось стиснуть, чтобы не тряслись пальцы, но так я смогла идти дальше, не оседая на стены.

Элор знал, что я могу за себя постоять, никто не заставлял его отвлекаться.

Я не давала ему надежд и не просила о помощи – не давала повода на себя отвлекаться.

Он поддался эмоциям, и это его… убивает. Нельзя настолько отдаваться чувствам, их надо контролировать, иначе – смерть.

Я повторяла это снова и снова, кричала мысленно, ускоряя ход, убегая от страшных мыслей и чувств, от где-то здесь страдающего Элора, умирающего! Из-за меня!

На лестнице из подземных лабораторий я врезалась в тёмную фигуру и от неожиданности рыкнула:

– С дороги!

Мне нужно уйти, сбежать, спрятаться, не думать об Элоре, и я готова была накинуться на любого, кто мне помешает, но…

Он пах лавой и чем-то кислым, вокруг него кипела магия.

– Ты что себе позволяешь?! – рычащий дракон сбросил капюшон, открывая длинные светлые волосы с алыми кончиками и возмущённое лицо с проступившими на скулах чешуйками рубиново-огненного цвета.

В его глазах полыхало пламя.

Глава рода Фламиров Шарон собственной персоной.

В лабораториях Линарэна.

С чего бы это?

Шарон Фламир как-то странно меня рассматривал.

И он был не один: за ним мялась девушка в таком же тёмном одеянии. Из-под капюшона торчали белокурые волосы с алыми кончиками, острый подбородочек, бледные дрожащие губы. Похоже, это его дальняя родственница Изольда. Год назад Фламиры вдруг заговорили о том, что у неё есть все шансы оказаться избранной наследного принца Арендара, и она станет императрицей. Причин их уверенности никто не понимал, но в лицо усомниться не смели.

И что эта драконесса делала здесь?

– Прошу прощения за мою неосторожность, – выдавила я вопреки клокотавшей внутри злости: злиться на кого-то проще, чем думать об Элоре, его ране, моей вине. – Не ожидал увидеть вас здесь.

Мои вроде бы простые слова произвели неожиданное впечатление: запах Шарона Фламира стал более кислым, он воровато оглянулся по сторонам и недовольно проворчал:

– Ладно, так и быть, прощаю вашу неловкость, граф, если вы не станете болтать о своём проступке. Иначе, сами понимаете, придётся наказать вас за оскорбление главы рода.

Он вздёрнул свой немного безвольный подбородок. Премерзкий тип, но пришлось склонить голову:

– Благодарю за вашу доброту.

Глава рода Фламир не тот, на ком можно сорвать злость, особенно когда он подчёркнуто не обращается по имени, что в среде владеющих магией значит выражение недружелюбного настроя. Повезло ещё, что он почему-то не желал афишировать появление в лабораториях Линарэна вместе со своей протеже. А мне… несмотря на странность их визита, мне совсем не интересно, зачем они здесь.

Элор…

При мысли о нём тяжело дышать, внутри всё снова дрожит, мысли мечутся. И не верится, что Элора может не стать. Невозможно, это просто невозможно!

На улице меня осветило блеклое солнце. Раннее утро выдалось холодным, промозглым, и всё вроде бы как обычно, а весь мир изменился, всё не так, и сосредоточиться не получалось, и вдохнуть толком не выходило.

Я зажмурилась: «Нужно успокоиться. Я ничего не могу сейчас сделать, лишние эмоции только вредят. И надежда есть. То, что Линарэн не знает способа лечения сейчас, вовсе не значит, что он не найдёт его в ближайшее время».

Но эти увещевания не действовали. Я слишком устала.

Раскрыв глаза, вздрогнула: по дорожке, на которой остановилась я, бесшумно двигался патруль медведеоборотней. Их массивные фигуры в алых мундирах напомнили о Дарионе.