Сейчас бы к нему, полежать рядом, укрыться от всего в его чувствах… Но нет, он занят с новыми студентами, не стоит его отвлекать. И вряд ли я смогу телепортироваться отсюда.

Я сошла с дорожки, пропуская гвардейцев. Посмотрела на башню… скоро Вейра, Диора и Сирин узнают об Элоре, и рванут ко мне.

Меня снова повело от слабости.

С Дарионом надо встретиться обязательно – чтобы прошёлся по мне целебными заклинаниями. А пока… Сама я вряд ли усну, но у меня осталась пара бутылочек драконьего снотворного. Сон – это то, что мне сейчас нужно. Сон, а потом дозваться Многоликую, встретиться с Дарионом и что-нибудь делать.

Но пока – спать. Просто лечь спать. И не надеяться, что когда я проснусь, всё чудесным образом разрешится: так не бывает, и разочарование обострит боль.

А даже если бывает, мне настолько повезти не может.

* * *

Светлые волосы Халэнна на моих коленях из-за крови кажутся рыжеватыми. Он смотрит на меня так печально, я ощущаю его тяжесть, его близость, я вижу, как окровавленные губы складываются в до боли знакомое слово.

Нет…

Халэнн тянется ко мне рукой, и манжет женского платья сверкает серебряным узором сквозь пятна крови.

Нет, только не это, только не уходи, нет, не надо…

Я накрываю губы Халэнна ладонью, и на его лицо падают мои слёзы.

– Не говори этого, – сиплю я, зная, что за этим последует страшное. – Пожалуйста, не говори, не уходи, не оставляй меня одну…

Слёзы превращают его лицо в бледное дрожащее пятно, я отчаянно моргаю, избавляясь от них, и зрение вновь обретает чёткость, а во мне всё леденеет: вместо Халэнна на коленях лежит Элор.

– Ты… – выдыхает он.

Это его рыжие волосы на моих ногах, это его глаза навечно застывают, и лицо расслабляется в посмертии.

Не могу вдохнуть. Я совсем не могу вдохнуть, хватаюсь за своё горло, царапаю его. Мне нужен воздух, воздух, хотя бы глоток…

Вскрикнув, я дёрнулась назад.

Сердце заходилось, я сипло дышала, но я была не в родовом замке, а в комнате в башне Элора.

Уснула за секретером…

На бумагах, на зелёном с золотом пере.

Это просто кошмар.

Кошмар и ничего больше.

Небо было ещё тёмным, низ окна подсвечивали только фонари в дворцовом парке.

Это не рассветный кошмар…

Просто дурной сон.

Мои перемазанные чернилами пальцы дрожали. Хотела очистить их заклинанием, но сердце снова застыло: вдруг не получится разом?

Последние четыре дня – с того утра, когда я ходила к принцу Линарэну – мои заклинания не раз срывались. Магия восстанавливалась, но медленнее обычного. Сэкономить её? Или надеяться, что этот день будет лучше предыдущих? Всё же магия постепенно восстанавливалась…

Вздохнув, я направилась в ванную. Мне нужно движение, в идеале – полетать, и в насыщенном магией воздухе дворца и окрестностей это возможно, но… напрасный риск: надо дать себе полностью восстановиться.

Восстановиться…

Под потолком ванной комнаты вспыхнули магические сферы, я приблизилась к широкому каменному умывальнику, глядя на него, избегая своего отражения. Подставила руки, и вода хлынула на них. Засохшие на пальцах чернила отозвались лёгким всплеском серости, но не желали смываться с кожи.

Я взяла щёточку, – пришлось обзавестись такой, – макнула в жидкое мыло и шаркнула пятна. Тёрла и тёрла, сосредоточившись только на этом, стараясь не думать ни о чём, вытереть из памяти приснившийся кошмар.

Я не просила о помощи и не нуждалась в ней, Элор не должен был…

Выронив щёточку, я опёрлась на умывальник и случайно подняла взгляд на отражение: бледная кожа, заострившиеся черты, пустой взгляд. Слишком болезненный вид, словно это я умираю, а не Элор. И в ИСБ, где я его заменяла, у многих зудело спросить о моём здоровье, но ни у кого не хватало смелости. Да и не до этого сейчас: массовое заклинание в Озаране оказалось невероятным по масштабу, в нём участвовали тысячи существ, а значит, культ Бездны сильнее, чем мы думали. И пусть мы не дали открыть неизвестный портал, но последствий хватало: пострадали драконы, на территориях вокруг поля боя спонтанно поднимались мёртвые, волна зомби грозила захлестнуть границы империи.

Да, сейчас не до моих проблем со здоровьем.

И почти некому ими интересоваться.

Спросили меня только двое.

Дарион.

Он сам побледнел, увидев меня в дверном проёме. С двуспального ложа поднялся навстречу, коснулся лица подрагивающими пальцами, и меня накрыло теплом его целебной магии. Пришлось рассказать о том, как я ввязалась в битву и пропустила удар. И о ранении Элора, хотя император Карит велел об этом молчать.

Рассказала о ранении, но не о его причинах. И не призналась, почему сама отвлеклась. Наверное, стоило, учитывая наши дальнейшие планы с Дарионом, но я не смогла… подобрать слов, поделиться этим даже с ним.

Физических повреждений у меня не было, только магическое истощение. Такое бывает, если удар очень силён, а тебе или призванному предмету чудом удаётся сдержать его на чистой магии.

Мне повезло.

Многоликая после этого не отзывалась. Она так и осталась ремнём-ножнами для Жаждущего крови, я могла вставлять и извлекать его, но Многоликая молчала. Спала. Восстанавливалась.

И мне тоже надо восстанавливаться.

А вторым…

Вторым меня спросил…

Метка Элора полыхнула жаром и сразу погасла. Меня захлестнул страх.

Призыв? Слишком короткий для осознанного вызова, но… но…

Оттолкнувшись от раковины, я выбежала в комнату. Опомнившись, метнулась назад, за спрятанным под раковиной флакончиком с изменяющим запах зельем. Рывками, чуть не рыча, вывернула суставы и кости обратно под привычный мужской вид, сбрызнула себя парой капель – и можно идти.

Но оказавшись возле двери Элора, я почувствовала себя глупо. Он больше не звал. Нужно ли уточнять, что случилось?

Из лабораторий Линарэна он вернулся три дня назад и всех уверял, что чувствует себя отлично – лгал, лгал, лгал!

Входить или нет?

И он тоже спросил меня, почему я так убито выгляжу.

– Халэнн, что с тобой? Как ты себя чувствуешь? – это был его первый, полный искреннего беспокойства вопрос, когда мы столкнулись здесь, на площадке.

В лабораториях Элор никого не разрешал к себе пускать и в башню возвращался без предупреждения. Наша встреча была совершенно случайной – словно он не хотел видеться со мной, но, столкнувшись лицом к лицу, надо мной сжалился.