мышцу и порадовать командира. Иного в помятых лицах не замечаю.

Замес что-то пробурчал и начал показательно крениться — ать вправо, ать влево. Немного наивно, не находите.

А через тридцать минут я заставил их вспотеть. У Ивы и умника разошлись швы, но дело поправимо если верить заверениям санитарки. Хотя подозреваю, настаивая на процедурах, она попыталась сократить время тренировки. Лады, приму — внутри меня тоже не райские пажити, а скорее нудные иглы застарелой и растревоженной боли.

— Расходуем био, — намекнула от костра кулинар.

— Интересно, из этой херни с панцирем чего-нибудь выпадает? — оживилась Крыса.

Помолчали, усваивая мысль. Я бы не спешил с поисками ответа — чуйка просто обеими руками «за». Оглянуться не успеешь, как найдешь столько, что не унести. Зона щедра на неприятные сюрпризы — точно отрицательная планида, что уверенно ведет на мизер и печаль. Надо отметить, с голодухи мысли складываются не очень позитивные, я бы даже сказал — мысли складываются хреновые.

— Уже почти, — понятливо объявила Фрау и народ приободрился.

А запасы не бесконечны, о чем должен помнить командир. Я бы вынес контакт с местными в приоритет. Хороший ли, плохой, но полноценный контакт. Если откровенно, без разницы какой — с пустыми карманами по зонам не ходят. Типа аксиома, которой нередко пользуюсь.

— В обед уходим, — сказал, получая миску от кулинара. Вроде как с кашей, если каша может принимать синеватый оттенок. Но запах нейтральный и сойдет. Тем более, что бойцы накинулись с радостью.

— Есть время осмотреться, — сделала верный вывод мелкая. — Пойду с Замесом.

— Вот и правильно, — размеренно сказал Шест. — А то споткнешься, стукнешься…

— Схожу, — философски отметил умник.

— Ива, со мной. Пройдемся вдоль бережка, — решился я обозначить согласие. А то как-то бодро решают без батьки. — Шест и Фрау, готовьте колесницу.

— Да, — ответил почти стройный хор. Коротко, ясно и в глазах нет потаенного — все как люблю. Четкий распорядок, где отсутствует непонятное, способствующее ошибкам.

Бодренько расправившись с пищей насущной, подтянули пояса и выдвинулись. Парочка мародеров поднялись на взгорок, обойдя дом с высушенным монстром, и занырнули в следующий особняк с крышей, ощетинившейся разбитыми балками. Выбор спорный, но разницы никакой. А мы с медработником осторожно спустились на набережную.

Первое, что отметил — на тротуарной плитке характерные следы термического удара, замешенного на взрывной волне. Неумолимое время сгладило следы, но, имея опыт, увидеть легко. И с источником удара понятно. Шаркнув ботинком по облицовке, я присмотрелся к исполинскому диску. Назвать его кораблем, что ли… Или не спешить?

— Жуть, — рядом на остатки балюстрады облокотилась Ива. Мысли вслух, да.

— Откуда бесстрашие? — спросил задумчиво.

— Не поняла.

— Хреновина пугает до усрачки, перед тобой пересеченка, где в каждой складке может скрываться еще более жуткая хрень, но ты никуда не целишься. И даже приклад не под рукой. Так откуда бесстрашие?

— Поняла. — Она прикусила губу и подтянула арбалет. Стала чуть больше походить на бойца. — Но и ты не…

Девушка осеклась, потому как дуло пистолета уже смотрело ей в лоб. Вопросы сняты, мнения учтены. Молча убрав оружие, я продолжил рассматривать конструкт. Легче не становилось — вроде глаз привык, но мозги упорно сигнализировали — подойдешь, умрешь, подойдешь, умрешь. Сдохнешь сука, лютой смертью. Эффект мне непонятный. Может излучение, остаточный фон или еще чего?

— Не понимаю, — признал минут через пять. Ива обозначила бровями вопрос. — Не понимаю, что давит на психику.

Санитарка торопливо кивнула и осторожно наклонилась вперед, рассматривая песочные холмики:

— Мы ведь туда не полезем?

Лично мне бы хотелось — вопреки, чтобы разобраться и закрыть гештальт. Но функция в кое веке проявилась легким запретом — не ходи оператор, не надо. Почти дружеский посыл с железными нотками. И я отчего-то верю древней.

Махнул рукой вдоль берега:

— Разменяем пару-тройку сотенок. — И пошагал. За спиной хрустнула галька, боец молча проследовала.

Ну что могу сказать — самые бесполезные две сотни метров. Вид один и тот же — песок, разбитая плитка и откос, перепаханный ударом. Единственные отличия — клочки иссохшей желтовато-серой травы, что уцелели неким чудом. Кстати да — почему они уцелели?

Вопросу потребен ответ. Я приблизился к склону — клочок травы ничем не примечателен. Вот только рядом, присыпанный землей, скалится надтреснутый череп. Кого-то размазало по насыпи. Крепло подозрение, что катастрофу пережили немногие. Хотя «плодитесь и размножайтесь» никто не отменял и делать выводы о численности населения местной зоны рановато.

— Бедолага, — прокомментировала Ива.

— Жалеешь кости?

Девушка не ответила. Да мне и не надобно. Отвлекаться, пока взбираюсь к брусчатке, не стану. Берег я увидел, пора присмотреться к перспективе, что открывалась за дорожным перевалом.

А перспектива посредственная. Тротуар убегал вниз, отсекая типовые домики, и сливался с парковочной площадкой, на которой ржавели остовы. Остатки стен по периметру, с заваленными островерхими крышами, обозначили ряд мелких лавок, если верить клочкам вывески. Далее темнел кусок магистрали, рытвины поля и отдельные груды развалин. Проходимость средняя, но для Марты сойдет — городской черты достигнет на минимуме гео-усилий.

Окраинам уделил особое внимание. Строения — те, что уцелели — солидные, без трущобных нагромождений. За дальностью расстояния деталей не оценить, но общие впечатления от населенного пункта балансировали в переделах благоустроенности. Навскидку — отсеченный зоной кусок принадлежал крупному полису из числа активно развивающихся, пока катастрофа не поставила жирную точку.

— Что думаешь? — покосился на Иву.

— Места выглядят богато. — Она прищурилась. — А богатые места пустыми не бывают.

— Дрожь?

— Дрожь.

Вечное пастбище для старожилов. А мы тут понаехали. Лады, темпы продвижения снизим и пойдем с осторожностью. Приглядываясь, принюхиваясь.

— Слышишь? — вздрогнула медик.

Со стороны города донеслось несколько щелчков, что резко контрастировали с привычными шорохами. Самое стремное — принадлежность звуков я определить не смог. Похожи на акустику от ударов кнута, но более механическую. Да и кварталы скрадывают эхом.

— Выстрелы? — Ива ощутимо напряглась.

— Маловероятно, — ответил уклончиво. Хрен пойми что, хрен пойми где, хрен пойми как, если вкратце. Главное — у нас на пути. — Хочешь совет?

Ива искренне заинтересовалась, прям приготовилась к откровению. А с меня не убудет:

— Стреляй первой.

— Не смешно, — набычилась она.

— Знаю.

И мы пошагали в обратный путь. Метров через 50 наткнулись на поисковую команду, и Крыса радостно продемонстрировала синий пластиковый тазик. Считаю, день задался. Замес вздохнул и глянул немного виновато — мол пытался воспрепятствовать, но тазик есть тазик.

— Еще два дома и назад, — приказал мимоходом. — Услышите что-то подозрительное, сразу назад.

— Командир? — Умник мгновенно подобрался. Щит блеснул легким отсветом.

— Гипотетически, — выдал ему новое слово.

— Понял. — Они свернули на подъездную дорожку. К крыльцу подступили уже не столь