— Н-не знаю, — запинаясь пробормотала Эстер.

— Так-так, — протянул учитель и снова едва заметно усмехнулся, — я думаю, что учительница хотела тебя сегодня вызвать и, чтобы не забыть об этом, поставила галочку. Не так ли? — Он как будто читал мысли Эстер.

— Может быть, — промямлила Эстер.

— Гм, — хмыкнул учитель, — ну что ж, или, читай стихотворение.

Эстер поплелась к доске. Она побледнела до синевы, но все-таки принялась храбро декламировать. Маленький учитель следил за ней, усмехался и кивал головой. Он сидел сгорбившись. Его голова медленно, как маятник часов, покачивалась взад-вперед, и Инге показалось, что он повторяет про себя: ты-смотри-ты-смотри… Вдруг учитель оказался рядом с Эстер, схватил ее за ухо и, подмигнув, сказал:

— Выдумки у тебя хватает, но для этого фокуса нужно прежде всего научиться читать!

Довольно посмеиваясь, маленький сгорбленный учитель сорвал листок со стенгазеты, сложил его пополам и сунул во внутренний карман пиджака.

— Все они сговорились! — со злостью кричала Эстер.

В чем дело? — пыталась понять Инга. В том ли, что маленький сгорбленный учитель показал в учительской стихотворение, или в том, что классная руководительница подняла из-за этого шум и нажаловалась матери Эстер, и та выпорола ее… Но Инге не хотелось больше думать, потому что на чердаке было холодно. Свет проникал сюда только через крохотные оконца. Прямые солнечные лучи падали тонкими полосками, оставляя в тени закоулки огромного помещения. Инга, съежившись, дрожала в углу от холода. Зачем она сюда пришла? Из-за того, что Эстер сказала, будто Инга ее единственная подруга, только Инге она доверяет и никого другого никогда не приведет на чердак, в свое тайное убежище? Но она и не подумала спросить, хочет ли Инга стать ее подругой, словно это подразумевалось само собой.

Инга ковыряла носком туфли каменную крошку, толстым слоем покрывавшую пол.

Мари-Анн точно так же пыталась навязать ей свою дружбу. На каждой перемене она цеплялась за локоть Инги, сама раскачиваясь из стороны в сторону, так что Инге стоило немалого труда удерживать равновесие. Но попробуй их оттолкнуть — тут же обидятся. Будто у нее нет права выбора. Лично она и не желает никого выбирать. Ей никакие подруги не нужны. Лучше всего быть самой по себе…

— Как они смеют бить меня! — снова закричала Эстер.

Инга вздрогнула, нить ее мыслей прервалась. Она съежилась еще больше — Эстер так противно кричит. Сама она всегда умела сдерживаться.

— Эта чертова толстуха! Сама бить не смеет, так мамке жалуется! Из-за всякого пустяка! Просто им нравится изливать на меня свою злость! Только я сыта этим по горло! Я им еще покажу…

Она шагала взад-вперед, грызя кулаки, и бормотала:

— Если бы я была, если бы я была… — Она подскочила к Инге. Глаза ее дико горели… — тигром! — прошипела она.

— Тигр-р-р-а-у-у… — перешел ее голос в жуткое рычание, и мимо Инги промелькнул огромный черный зверь, пасть разинута, язык как пламя, левое ухо обгрызано… И вот она уже мчится по чердаку, а по пятам за ней — дикое мяуканье, словно паровозный свисток… Она споткнулась, упала и осталась лежать на какой-то куче мусора.

— Чего ты испугалась, дура!

Это был голос Эстер. Инга украдкой глянула через плечо. Там действительно не было никого, кроме Эстер.

— Ну что, здорово?! — воскликнула Эстер. — Я могу, я могу! — Она визжала и хлопала в ладоши: — Теперь я никого не боюсь! Всех загрызу!

— Ой, — прошептала Инга.

— Да-да, всех уничтожу, а потом возьму тебя на спину, и мы сбежим в Африку!

— О-ой, — снова прошептала Инга.

— Ты что, не хочешь! — угрожающе крикнула Эстер и тут же начала извиваться, вращать глазами и уговаривать: — Разве ты не хочешь красивого полосатого тигра?

То была уже явная насмешка.

— Если бы это был тигр! — чуть не плача воскликнула Инга.

— Так ты не веришь? Ты что, ничего не видела? Хочешь еще раз посмотреть?

— Нет-нет, — испугалась Инга. — Я только подумала, мне кажется… Все равно ты не сможешь их всех загрызть! С учительницей, может, и справишься, а потом тебя поймают, пожарники погонятся за тобой, и тебя запихают в клетку, в зоопарке! До Африки далеко, по пути тебя все равно схватят!

— Тогда я снова превращусь в саму себя, — хитро сказала Эстер. — Детей ведь не держат в клетках!

— Держат! — перебила ее Инга. — Тебя запрут в сумасшедший дом! Потому что ты не такая, как все. И на тебя наденут смирительную рубашку, потому что ты особо опасная сумасшедшая!

— Ха, тоже мне, — буркнула Эстер. Однако восторг ее, похоже, поостыл. Она больше не пыталась повторить свой трюк. Вместо этого Эстер подошла к окну и наполовину высунулась наружу.

— Глянь, училка! — крикнула она.

Инга подбежала и тоже по пояс перевесилась через подоконник. Под самым ее носом, шумно хлопая крыльями, пролетел голубь; ветер трепал челку Эстер, развевал красные галстуки; насколько доставал глаз, их окружала голубая синева, и где-то далеко внизу, на дне светлого сосуда, семенила их учительница. Она перекатывалась среди школьников, как большое яйцо между маленькими снующими муравьями. Все они казались удивительно маленькими, как из магазина игрушек. Однажды Инге приснилось, что она летела вниз с такой же высоты, как и сейчас, падала, парила и вдруг побежала по воздуху. Ей почудилось, что она и теперь смогла бы точно так же пробежать над городом.

— Ага, — с жаром воскликнула Эстер, — ну, сейчас она у меня получит! — И бросилась к куче хлама. — Ну хоть бы один-единственный стоящий камень! — пришла она в отчаяние, так как в куче мусора не было ничего, кроме мелкой силикатной крошки, каких-то дощечек и картонок — возможно, все это осталось здесь со времен строительства школы. — Ой, что это! — крикнула она: на ладони у нее сверкал маленький серебристый шарик. — Что это? — повторила она шепотом.

— Шарик. — сказала Инга.

— Дура! Я и сама вижу, что шарик! Но мне интересно, как он сюда попал?

— Наверно, кто-то потерял, — предположила Инга.

— Кто? Тут никого, кроме моей мамки, не бывает. Она сушит здесь белье, и я никогда не видела у нее никаких шариков! Хотя и у дядьки Рашпиля есть ключ! Ага, значит, это он тайком приходит сюда на чердак и теряет свои шарики! Вот у него-то и спросим!

Эстер опрометью кинулась вниз по лестнице, и Инга изо всех сил старалась не отстать — она боялась остаться одна на чердаке. Дверь котельной была открыта настежь. Здесь Эстер, словно испугавшись чего-то, остановилась. Она глубоко вздохнула. Инга из-за ее спины заглянула вовнутрь: это была еще никакая не котельная, дверь вела в длинный узкий коридор. Эстер