отлавливать не буду. Если вы меня, лейтенанта, не уважаете, будем бегать непрерывно. Пешком ходить не будете. Только бегать, прыгать, стрелять и учиться читать. Так, чтобы не наглели. Либо я, ваш лейтенант, буду в любую секунду знать, кто где находится. И вы тоже должны знать, где кто из офицеров». «А жёнам говорить?» – ржут, черти.

– Да, кстати, Эл. А жёны ведь тоже знать хотят, где их доблестные лейтенанты находятся.

– На службе, Жози, на службе. Лейтенанты всегда на службе.

– Эл, хорош!

– Вот. Короче, Жози, договорились с ними жёстко – кто кому докладывает, кто кому сообщает. Целую таблицу оповещения составили. Толька Серов увидел тетрадочку, себе взял срисовать. Тоже будет своим «паяльникам»-связистам мозги вправлять. Хватит, побаловались… Всё-таки, Жози, Гурьев умница большой. Вся Мангруппа напряглась. Знаешь, все какими-то другими стали. За один вечер.

– Он большой умница. Очень умный дядька. Только одинокий очень. Он же ещё не старый, а седой весь. Что-то с ним не так.

– Седой? Судьба такая. Одинокий. Не замёрзнешь у окна?

– Нет. Подышать хочу. Ночь, ты глянь, какая. Звезда на звезде. Вон, глянь!

– Что?

– Звезда полетела. Метеор. Красивое слово – метеоры. Август месяц. У нас в школе кружок был астрономии. Физик наш вёл. Сам зеркала из витринного стекла сделал и отполировал. Вырезал два кругляша, да друг по другу всю зиму тёр-кружил хитрым образом. Пастой ГОИ – и по кругу, и вращая-проворачивая. Ну, знаешь, зелёная такая паста, как мел. Вот такенное зеркало получилось, сантиметров двадцать. Мы Луну рассматривали, Марс, Сатурн, кольца, Юпитер…

– Звёзды – это здорово. «Открылась бездна звёзд полна, звездам числа нет, бездне дна».

– Эл, а когда в Залесск вернёмся, ты возьмёшь меня к себе – в бригаду? Ну, я к тебе хочу. Может, даже на космодром вместе будем ездить.

– Обязательно вместе, Жози. Там такие дела начнутся скоро. Мне Боб Криштул в письме обнамекался. Ты себе не представляешь, какая там сейчас моща заложена новая. Луна рядом будет. Совсем. Как ты вот, рядом. Моя ты хорошая. Моя ты сладкая. Моя жена.

– Да, мой муж, докуриваю. Я оставлю открытое окно?

– Открой пошире. На звёзды будем смотреть. На метеоры.

– Я тебя съем, Эл.

– Ешь, жена. Иди ко мне.

– Я тебя люблю. Очень-очень. Очень-очень.

– А если ребёнок будет? Ты хочешь ребёнка?

– Да, Алёша. Очень.

– И я очень хочу. Чтобы у нас был ребёнок.

– А ты мальчика хочешь или девочку?

– Кто родится, того и будем любить…

Меня.

Глава 3

Идеалисты

1

– Стоп!.. В чём дело?

– Неспособный я! Не получается, товарищ лейтенант! Хоть режьте!

– Рядовой Андреев, встать! Взвод, слушать!

Запомните, товарищ рядовой, вам стыдно будет не сейчас. Даже когда пулемётчик положит ваших товарищей, вам стыдно не будет. Может, товарищи вам не товарищи вовсе. Так, боец? Может, товарищи вам в казарме по заднице полотенцем надавали. Что дрожите? Вам не будет стыдно, даже когда ваши товарищи лягут. Вам будет стыдно, когда вы уцелеете. Когда вы будете в тылу и необстрелянные «кочкари» будут думать, что вы вышли из настоящего боя. Советская армия вас зауважает, товарищ рядовой Пограничных войск Комитета государственной безопасности СССР.

По заслугам, боец.

Поняли? Вот вам тогда будет стыдно, что вы не погасили пулемётчика. Вы поняли, товарищ пограничник? Отставить истерику! Что значит «не получается, товарищ лейтенант»?! Запомните, боец, вам дано в руки самое совершенное оружие в мире. И не потому, что оно наше, советское. Смерть советов не слушает. И не потому, что оно сделано нашими умелыми рабочими. А потому, что это оружие умное. Автомат умнее стрелка, товарищ пограничник. Боец может быть слабым, умным, глупым, трусливым зайкой или геройским придурком всё равно, автомат устроен так, чтобы найти цель. Вам не надо думать. Вам надо не мешать вашему оружию делать своё дело. Что вы его сжимаете, как горячую сковородку? Ваш автомат – это часть вас. Самая главная после… Отставить ржанье, сержант. Забыл, Изгельдов, свою лампочку?!

Так вот, боец Андреев, спокойнее. Ещё раз посмотрите на свой автомат. Не тискайте его сильно, но и не щекочите – даже девушки этого не любят. Держите его плотно, как женщину. У вас есть девушка, боец?.. Ясно. Так вот, рядовой Андреев, запомните. Запомните на всю свою жизнь. Вы должны влюбиться в свой автомат. Назовите его как хотите. Хоть котёнком, хоть солнышком, хоть Изольдой Кацнельбоген – здесь ваш автомат вам заменяет девушку, ангела и мать родную. Теперь он ваше самое родное на свете живое существо.

Так… Теперь не по наставлениям. Взвод, смотреть и слушать!

Рядовой, лягте поудобнее. Да, опять за эту кочку, опять в эту лужу. Почувствуйте землю. Растекитесь по ней. Правая нога – продолжение автомата, можно чуть вправо. Так. Левую ногу чуть шире. Носком почувствуйте землю. Теперь прицел. Как пристрелян ваш автомат?.. Правильно, не помните. Стыдно, Андреев. Автомат пристрелян «под яблочко». Надеюсь, вы не забыли, как выставлять прицельную планку? Теперь думайте. Дистанция – триста пятьдесят, боец. Что выставить надо?

– «Четыре» или «Постоянно».

– Правильно, Андреев. Так… Что видите? Спокойно. Это всего лишь ночной дождь, боец. Протрите глаза. Вдох-выдох. Дышите. Спокойно дышите носом, не сопите. Вдох-выдох, Андреев. Вдох-выдох. Ну? Полегче? То-то же. Теперь. Не делайте из себя надутый барабан. Так сердце в землю бьёт, прицел сбивает. Стрелять только на выдохе. Только на выдохе. Повторите.

– Т-т-толь-к-ко н-на в-выд-до-х-хе.

– Ещё раз.

– Толь-ко н-на в-выдохе.

– Отлично, боец. Вдох-выдох, вдох-выдох. Ну? Видите?

– В-вижу.

– Это кислород к глазам, боец. Дышать надо правильно. Паника убивает надёжнее китайца. Теперь забудьте всё, Андреев. Приклад к плечу – плотно, но не каменно. Почувствуйте, как железо врастает в вас. И дышите. Так. Молодец. Теперь лёгкий вдох. И плавный выдох. Понял, Павел? Ещё вдох. Плавно-плавно выдох. Бойцы, ни звука! Ты молодец, Павел Назарович. Делаешь ровную мушку по светящимся полоскам. И на третьем выдохе выравниваешь, успокаиваешься и стреляешь. Два-три патрона, как умеешь. Давай сам теперь…

«Д-ду-дуц!»

Рассерженный трассер обжёг висевшую в воздухе морось, оранжевой нитью прошил кромешную темноту сентябрьского ненастья и разбил тусклую стендовую лампочку. Пороховой дымок напитал волглый воздух. Дождь усилился и дробно стучал по капюшонам плащ-палаток. Взвод молчал.

– Разряжай!

Щёлкнул предохранитель, клацнул магазин.

– Товарищ лейтенант, мишень номер десять!.. – и сдавленно-ликующий голос Андреева осёкся.

2

– Вот что для тебя эта верность? Нет, ты скажи! Отвечай сейчас как на духу – что для тебя эта верность, лейтенант? Погодите, Зосечка, не подсказывайте, пусть это будет вашему мужу