А в 1517 году, во время пребывания Парацельса во Франции, на свет появился Амбруаз Паре, которому впоследствии суждено будет стать «отцом современной хирургии». Те, кто относились к нему с почтением, не знали или не помнили об одном обстоятельстве – в первом издании его трудов, опубликованном при жизни, Паре выразил признательность Парацельсу за всё, что имеет отношение к хирургии раневого процесса. Эти признательные слова были изъяты из всех позднейших изданий сочинений Паре, за исключением издания М. Дж. Ф. Мальгеня[54] в 1840 году.

Из Парижа Парацельс отправился на юг, в Монпелье, делая на пути остановки там, где представлялась возможность вести наблюдения. В Монпелье было засилье мавританской системы медицинского образования, и Парацельс вновь столкнулся лицом к лицу с теориями Галена в одной из их цитаделей. Он досконально знал эти теории и мог цитировать их наизусть.

«Книги старцев никогда не убеждали меня, – писал он впоследствии, – потому что они не доходят до сути, а вызывают сомнения и служат, скорее, для введения в заблуждение, чем для выведения на верный путь».

Он, должно быть, задержался на довольно длительное время в Монпелье, поскольку часто ссылается на пребывание там.

После Франции судьба позвала Парацельса в Италию, где он посетил Болонью, Падую и Феррару – центры учёности, где отдельные философы испытали на себе преобразующее прикосновение Ренессанса.

В это время Джироламо Кардано[55] из Милана был мальчуганом, таскавшим тяжёлые связки отцовских книг и документов, когда адвокат отправлялся из дому по делам, и не видевшим много ласки дома.

Парацельс, вероятно, побывал в Салерно, а также в северных городах.

Потерпев неудачу в Германии, Франции и Италии в поисках основополагающих истин в медицине, он сел на корабль, идущий в Испанию, чтобы добраться до Гранады. «Поскольку у меня не было желания отдавать себя на потребу тем, кто обучал и писал свои труды в этих университетах, – повествует он в своей книге «Большая Хирургия», – я направился в Гранаду, а потом, через всю Испанию, в Лиссабон».

Из Лиссабона отплыл в Англию, о пребывании в которой мы имеем лишь одно упоминание без каких бы то ни было подробностей. Однако, учитывая его цель, мы с полным основанием можем полагать, что он побывал в Оксфорде, и что часть времени посвятил свинцовым рудникам в Камберленде и оловянным рудникам в Корнуолле. Возможно, он слышал о Роджере Бэконе, когда посещал Оксфорд. Слава этого великого человека начала пробивать завесу умалчивания, которая в течение трёх веков держала его в тени. Предпринимались попытки разыскать и вернуть к жизни его труды. Попытки более серьёзные во Франции, чем в Англии, что не делает чести последней, поскольку Франция проявила большее рвение в признании и отстаивании его великих заслуг, чем его родина, где открытия Бэкона использовались в корыстных целях, принося славу другому человеку. Когда Парацельс был в Англии, его настигла весть о сражениях в Нидерландах. Он отправился к месту боевых действий и нанялся на службу в качестве фельдшера в армии голландцев. Об этом он рассказывает в своей „Hospital-Book“ («Госпитальной Книге»).

Прежде он прибегал к книге природы для обретения компетенции в научных исследованиях, теперь же использовал раненых для своей книги по хирургии. «Больные должны быть книгами врачей», – наставлял он своих учеников, совсем как Гиппократ за две тысячи лет до него. Война была возможностью углубить знания в раневой хирургии, которую он уже практиковал со своим отцом, и он с жадностью искал себе применения в нескольких военных кампаниях, случившихся в годы его странствий. Д-р Юлиус Гартманн считает, что там, в Нидерландах, Парацельс, возможно, подобрал или купил длинный меч, бросающийся в глаза на всех его портретах, написанных позднее.

В 1518 году Христиан II, король Дании, появился с мощным флотом на рейде Стокгольма, и в 1520 году он был признан королём Швеции. Парацельс предпринял путешествие из Голландии в Данию и поступил на службу в армию в качестве хирурга. Он был направлен в Стокгольм, который он называет «датским городом», что было естественно при тогдашних обстоятельствах. Своих подопечных – и датчан, и шведов – он лечил, следуя своим методам, изучая также народную практику самолечения и чудодейственные снадобья и жаропонижающие средства, которые применялись в народе для лечения раненых. В своей «Большой хирургии» он рассказывает об одной женщине, шведке, которая изготовляла такой чудесный по составу напиток, что он залечивал даже разорванные вены после трёх приёмов; возможно, здесь он преодолел своё обычное нежелание общаться с женщинами, чтобы раздобыть его рецепт.

Он бывал в шведских рудниках не только из-за добываемых минералов, но чтобы больше узнать о несчастных случаях и заболеваниях, которым подвергались рудокопы. Спустя многие годы он написал книгу «Болезни рудокопов», когда глубже изучил их в Саксонии, Богемии, Венгрии, Трансильвании, Польше и Пруссии.

Теми минералами, которые Парацельс выявил в Швеции и Дании, были железо, медь, цинк, свинец, квасцы, сера и золото. Закончив работу и исследования, он оседлал своего коня и продолжил путешествие через Бранденбург в Пруссию; затем в Богемию, Моравию, Литву и Польшу; далее в Валахию, Трансильванию, Карниолу[56], Хорватию, Далмацию и вдоль южного побережья в город Фиуме[57]. Эти страны он упоминает в нескольких книгах. По-видимому, в Трансильвании он заболел или подверг свою жизнь смертельному риску.

Это была череда удивительных стран, отвечавших его живому интересу, и каждая из них была новой скамьёй в университете жизни или, как он сам говорил, новой главой в книге природы.

Попытаемся живописать его, не обременённого личными вещами – разве что одеянием врача и беретом в мешке – одетого в удобный камзол из прочного твила, верхом на наёмной лошади в пути от одного постоялого двора до другого; а вот он, воспользовавшись случаем, присоединился к купцам, едущим на какую-нибудь ежегодную ярмарку, с их караваном вьючных лошадей; или ему посчастливилось найти местечко в тряской повозке, направляющейся на базар; в другой раз он в обозе шумной армейской ватаги с её бесшабашным командиром; а теперь он с вереницей паломников на пути к целебному источнику или к месту поклонения; или мы видим его с компанией весёлых парней, оставивших родной дом в поисках обучения ремеслу; а бывает, что он идёт в попутчики к коробейнику, монаху, к цыганам, к странствующему подёнщику, а возможно, он не гнушается обществом нищего и устраивается на ночлег, где придётся. Но несомненно одно – где бы и с кем бы он ни скитался, он был полезным, облегчал боль, исцелял, утешал и учился.

В городах, где он