познал все явления и был допущен к управлению могущественными энергиями. Это было знание Самуила[67] и пророков, и ему обучали в предназначенных для пророков школах; а по своей сути это была и есть устремлённость к Богу. Оно предсказало приход Христа в далёкой восточной земле, такой как Иудея; мудрецы были его адептами, а восточные цари его носителями.

Для Парацельса ценность знания заключалась в исцеляющей способности и прозрении, которыми оно наделяет искателя истины. Он возвратился из восточных стран с величайшим уважением к тайным талантам, к многочисленным возможностям отмеченной Богом и наделённой энергией воли.

В Четвёртой Книге о способах защиты он пишет:

«Университеты не учат всему необходимому, поэтому врач выискивает старух, цыганок, колдунов, встречает кочующие семейные кланы, старых разбойников и прочих изгоев и берёт у них уроки. <…> Мы должны доискиваться до всего сами, исходить много стран и многое испытать, и когда мы проверим на опыте всевозможные явления, мы должны крепко-накрепко усвоить то, что есть благо».

И опять в Четвёртой Книге Защиты он повторяет:

«Мои путешествия развивали меня: ни один человек не станет знатоком своего дела, сидя дома, да и учителя не сыщет за печкой. Ведь знание не упрятано под замок, но разлито повсюду в мире. Его следует разыскивать и забирать, где бы оно ни было».

«Болезни странствуют повсюду на протяжении всего существования мира, а не остаются на одном месте. Если человек хочет получить представление о них, он должен странствовать тоже. Разве странствия не приносят больше знаний, чем пребывание за печкой? Врач должен быть алхимиком. Следовательно, он должен представлять себе землю-матушку, видеть, где залегают минералы, и если горы не идут к нему, он должен идти к горам. Как может алхимик серьёзно изучить работу природы, пока не будет искать её там, где залегают минералы? Достойно ли осуждения то, что я обращался к минералам и открывал их душу и сердце и надёжно хранил в себе эти сведения, чтобы знать, как отделить добродетельную часть от руды, для осуществления чего я прошёл через многие тяготы?»

«Почему царица Савская[68] прибыла из-за дальних морей и пожелала услышать мудрые речи Соломона? Потому что мудрость есть дар от Бога, который Он даёт таким образом, что люди должны искать её. Поистине, те, кто не стремятся к ней, имеют больше богатства, чем те, которые ищут её. Учёные мужи, сидящие за печкой, одеты в шелка и обвешены цепями; другие, странствующие, с трудом могут позволить себе рабочую блузу. Сидящие за печкой едят куропаток, а идущие путём познания едят молочную тюрю. И пусть у них нет ничего, они знают, что, по словам Ювенала[69], „лишь тот в пути благополучен, кто неимущ“. Полагаю, меня следует хвалить, а не стыдить за то, что мои странствия не стоили больших расходов. А что касается Природы, я подтверждаю истину: те, кто стремятся познать её, должны пройти по её книгам своими ногами. Письмом овладевают посредством букв, Природу познают, проходя страну за страной, ибо каждая страна есть книга. Таков Закон Природы, и только так человек должен переворачивать его страницы».

В один из дней 1522 года Парацельс оставил Константинополь, чтобы отправиться в Венецию, где он в качестве хирурга принял участие в войне за Неаполь между императором Карлом V и королём Франции Франциском I. Венецианцы выступили против императора. Эта война длилась несколько лет, и Парацельс занимал свою должность до 1525 года и присутствовал повсюду, где проводились сражения, некоторое время он провёл в Романье[70]. К тому времени он был опытным хирургом и известным терапевтом и получил докторскую степень обоих искусств, вероятно в Салерно. Он славился как целитель, куда бы ни приходил; за ним часто посылали люди высокого положения, и он успешно вылечивал их от болезней, которые обычные врачи признавали неизлечимыми. Он вылечил около двух десятков правителей, и где бы он ни останавливался на короткое время, вокруг него собирался учёный люд, чтобы наблюдать за его исследованиями или слушать его наставления. В Богемии, когда он исследовал минералы Исполиновых Гор[71], в Польше и Славонии[72] давал наставления многим и обрёл последователей. Но уже тогда находились практикующие лекари, цирюльники, странствующие монахи, колдуны, которые поднимали на смех его учение, незнакомое для них, подсматривали за его методами лечения и объявляли их своими. Непритязательность его твидового камзола, поскольку он бывал в своей чёрной мантии лишь в особых случаях, давала им повод для грубых насмешек над ним, а его удивительное мастерство возбуждало в них бурную злобность, так что ему приходилось иногда спасаться бегством от этой опасности. Так он бежал из Пруссии, Литвы и Польши. Он признаётся сам: «Я не нравился никому, кроме больных, которых лечил».

Мы теряем его из вида на несколько месяцев 1525 года. Возможно, он побывал в Филлахе у своего отца. В начале 1526 года он дошёл до Вюртемберга на западе, поселился в Тюбингене и стал практикующим терапевтом и хирургом; там он собрал вокруг себя группу последователей, любителей научных занятий. Но его пребывание оказалось кратким. В университетском городе было слишком много врачей старой школы, чтобы они допустили его до своей клиентуры и позволили вторгаться в их учение. Парацельс отправился во Фрайбург-в-Брайсгау[73]. Он предпочитал университетские города, потому что в них было много студентов, и именно среди молодого поколения он мог найти слушателей, несмотря на то, что зависть профессоров, равно и врачей, была неизменным ответом на его замечательное учение и столь же замечательное лечение. Приходившие к нему студенты больше не были склонны послушно соглашаться с косной, оторванной от жизни практикой в учении Галена, стоило им только вникнуть в его доктрину живой, передовой науки, возможности которой были беспредельны, и которую он упорно защищал от клеветы.

Это была удивительная страница в истории научного прогресса, повествующая о превосходном человеке, одиноком, тонко чувствующем, неимущем; бросая вызов всей Европе, он отстаивал своё право продолжать великое дело исследования природы, не падал духом перед жестокостью, презрением и неудачами, оставался непоколебимым перед злобствующими выходками объединившихся докторишек и доктринёров; он не отступил от истины, которой посвятил свою жизнь. Каков был его шанс против такого перевеса не в его пользу? С Сократом разделались чашей ядовитого зелья из болиголова; с Роджером Бэконом – тюремным заключением; с Галилеем – темницей и пытками; с Джордано Бруно – сожжением заживо.

Неоднократно жизнь Парацельса была под угрозой, и он вынужден был бежать.

Когда он был в Вюртемберге, он посетил несколько минеральных источников