– А разве хирург не главнее? – осведомился с улыбкой Захар.

– Хороших хирургов не так уж мало, а вот таких сестер, как моя супруга, поискать! И ты цени, что два классных медработника взяли выходной по случаю приезда друга.

– Я тронут… – прижал руку к сердцу Захар.

– Ладно, поехали! Только ты свою прокатную тачку тут оставь, поедем на моей.

– Годится!

В машине Семен вдруг совершенно серьезно спросил:

– Ну, как мамаша?

– Ох, непросто, Сёмка! Я что-то в растрепанных чувствах, но пока не хочу об этом говорить. Давай я лучше расскажу тебе, что со мной случилось, когда я сюда летел.

– Какая-то романтическая история? – игривым тоном спросил Семен.

– Да нет, просто дурь.

И он поведал другу о своей встрече с Ритой.

– Да, Захар, ты в своем репертуаре!

– То есть?

– Ты всегда вступался за девчонок.

– Меня так воспитывали, – улыбнулся Захар.

– И небось уже готов был на ней жениться?

– Да боже упаси, и мыслей таких не было.

– Но на романчик рассчитывал?

– Да нет… Просто чувствовал какую-то ответственность за нее.

– А она хороша была?

– В первый момент, когда она светилась от счастья, я ослеп. А потом… Нет, мне просто жалко ее было.

– Искать будешь?

– Нет.

– А она, может быть, подсознательно на это рассчитывает.

– Семка, мне ясно дали понять, что я не больно-то нужен. Да и она мне не нужна.

– Ты все еще с Лизой?

– Да.

– Ну и дурак. Ты ее не любишь, но чувствуешь свою ответственность за нее?

– За нее? Нет. Просто эти отношения нам обоим удобны, не более того.

– Ладно, к черту баб! Расскажи лучше, как твои исследования продвигаются.

– Вот это разговор!

И Захар стал рассказывать другу о своей работе.

– Да, вот нам бы такие технологии на практике применить, – мечтательно проговорил Семен.

– Нет, об испытаниях на людях речь пока не идет, но на мышей это действует безотказно. Они просто молодеют на глазах! Только, Семка, ты пока об этом не звони. А то больные обнадежатся, а мы…

– Да я все понимаю.

– У вас тоже ведутся подобные исследования, но, насколько я знаю, подход совсем иной.

– Наверно. О, а вот и Иерусалим! Сейчас мы поставим тачку и почапаем пешком по виа Долороса. Самое смешное, что я тут видел, это как группа японцев перла на себе огромный тяжеленный крест.

– Они были христианами?

– Да кто ж их знает! Но крест перли, все в поту и с восторгом в узких глазах.

В небольшом дворе у храма Гроба Господня была такая толкотня, чуть ли не давка, что Захар сказал:

– Знаешь, Семка, я в эту толпу не полезу.

– Слава богу! Надеюсь, ты теперь будешь приезжать к нам, успеешь еще. Пошли, просто побродим по Старому городу.

Так они и сделали, спустились к Стене Плача, добрели до Гефсиманского сада.

– Говорят, эти оливы помнят Христа, им реально больше двух тысяч лет.

– Да, тут такая энергетика мощная… И не хочешь, а поверишь, что все это на самом деле было, – проговорил Захар. – А теперь я хочу есть!

– Пошли, тут есть очень симпатичный грузинский ресторанчик.

– Грузинский?

– Да, он на свежем воздухе. И там можно курить.

– О, это ценно! А то сейчас в Москве даже в открытых кафе нельзя курить. Бред! Я недавно был в Германии, там на улице можно курить во всех заведениях, но мы же всегда более роялисты, чем сам король!

Они пришли в очень приятное заведение в старом саду, где их приветливо встретили, сразу подали холодной воды и принесли толстенное меню.

Захар всегда быстро определялся с выбором, а Семен со вкусом листал меню. В этот момент в ресторан вошла женщина. У Захара вдруг захватило дыхание. Она, мелькнуло в голове. Это она, моя вторая половинка, подумал он, не сводя глаз с женщины. Ей было лет тридцать, она держалась очень уверенно, села за столик неподалеку от них, что-то сказала подбежавшей к ней официантке, достала из сумки ноутбук и углубилась во что-то.

Сердце у Захара билось так громко, что, казалось, его слышат все.

– Эй, Захар, ты чего?

– Семка, посмотри, какая женщина!

– Где? Вот эта? Да это же Рита!

– Рита? – вздрогнул Захар. Опять Рита?

– Да, это сестра моего коллеги Эдика, она, кстати, москвичка, известный адвокат. Что, хороша?

– Не то слово…

– Да? Не знал, что ты западаешь на рыжих!

– Я тоже не знал…

– Хочешь, познакомлю?

– Хочу!

– Нет проблем!

Семен встал и сделал три шага к столику рыжей красавицы.

– Ритуля, привет! Какими судьбами?

– О, Семен! Ты один или с Тиной?

– Я с другом, присоединяйся к нам!

– Пожалуй!

Захар вскочил.

– Вот, Ритуля, позволь тебе представить моего друга еще со школы Захара Тверитинова, он крупный ученый, доктор наук…

– Вы из тех Тверитиновых? – с любопытством глядя на Захара, спросила она и протянула ему руку.

Он церемонно поцеловал ей руку и спросил:

– Из каких из тех?

– Алексей Дмитриевич Тверитинов…

– Это мой отец!

– Как интересно! – улыбнулась она. – У вашего отца был роман с моей матерью, года за три до его смерти. Я его хорошо помню, хоть и была совсем малолеткой.

– Вот так встреча! – воскликнул Семен.

– Ваша матушка так же красива, как вы?

– Да, но в другом стиле.

– Она благополучно здравствует?

– О да! Надо же, вы выражаетесь совсем как ваш отец. Мне всегда безумно нравились эти старомодные обороты речи. Сейчас так почти никто говорить не умеет. Кажется, Платон говорил – воспитание есть усвоение хороших привычек.

– С ума сойти, я буквально вчера вспоминал это изречение!

– Скажите, ребята, вы отсюда куда едете?

– В Ришон. Тебя подбросить?

– Было бы здорово! Я приехала на электричке из Тель-Авива, но так устала от прогулок, что…

– Довезем мы тебя, Ритуля, не дрейфь! А кстати, Захар, здесь в Израиле все обращаются друг к дружке на ты. Чего бы вам с Ритой тоже не перейти на ты?