– Около часа? Постойте, надо подумать. А, точно, вспомнил. Нет, Ромка сам звонил мне. И не для того, чтобы ругать, совсем наоборот. Хотел поделиться со мной радостью. Я не был на втором туре, не смог, так вот, он хотел рассказать, как прошло. Хвастался, что заткнул за пояс бывалых жокеев. Ромка был очень доволен результатами. Говорил, что теперь есть шанс по-настоящему развернуться – получить официальный статус жокея, а вместе с ним настоящие деньги. «Вот тогда мы с тобой заживем», – сказал он. И ни слова о жадности и о всяком таком, о чем вы здесь наговорили.

– А почему вас не было на соревнованиях?

– Это уже мое личное дело, к смерти брата это никак не относится, и отвечать вам я не обязан. И вообще, я устал, у меня, между прочим, сегодня брат погиб, так что считайте аудиенцию оконченной. – Егор кивнул в сторону выхода.

Что ж, ничего не оставалось, как уважить волю хозяина дома. Я была уже за дверью, когда Егор крикнул мне вдогонку:

– Не нужно искать криминал там, где его нет. Только время зря потратите.

– А вот это мы еще посмотрим, – бросила я через плечо и быстро сбежала с крыльца.

Увидев, как поспешно я выхожу, Боливар заблаговременно распахнул дверцу машины. Я нырнула в салон, мой спаситель занял водительское кресло.

Машина тронулась. Я не спрашивала, куда мы едем. На душе было мерзко. Почему-то неприятное окончание беседы вывело меня из равновесия. Теперь я испытывала еще и угрызения совести – как будто ребенка обидела. Но ведь я просто делала то, что нужно.

Нет, вот почему у меня так гадко на душе? Надо срочно вспомнить о чем-нибудь духоподъемном.

Вот, вспомнила. Что сказали кости? Я обязана стремиться к справедливости, так? Тогда моя рассудительность поможет укрепить мою же репутацию. Ради чего я сейчас пытала Егора? Все ради той же справедливости. Ведь несправедливо будет, если смерть Романа сочтут несчастным случаем. Со временем его начнут еще и осуждать. Вот, мол, дурень какой, накануне грандиозной победы взял и свернул себе шею. А все из-за чего? Да из-за того, что нервы были ни к черту. А то еще и в пьянстве обвинят. Справедливо это, скажите на милость? Конечно, несправедливо. И если мне удастся выяснить истинного виновника смерти Лихарева и окажется, что Егор к этому никакого отношения не имеет, он же меня за эти некорректные вопросы еще и благодарить будет!

– Вижу, вам удалось найти что-то положительное? – подал голос Боливар. – Вот и хорошо, что успокоились, а то я уже волноваться за вас начал.

– С чего вы взяли, что я беспокоилась? – Я скосила глаза на своего слишком понятливого водителя.

– А то нет! Вы бы видели себя в тот момент, когда от Лихарева выскочили. Он что, обидел вас?

– Скорее я его обидела.

– Тогда почему расстроился не он, а вы?

– Откуда вы знаете, что он не расстроился? Может, он переживает побольше моего.

– А вот и нет, – не согласился Боливар. – Он подглядывал за вами в окно. Из гостиной. Вам, понятно, не до того было, вы не обратили внимания, а я вот заметил.

– Ого, и даже сумели разглядеть выражение его лица? А на нем ни тени огорчения, так?

– Зря иронизируете, так все и было. Зрением природа не обидела, а выражение лица ни при чем. Достаточно было сопоставить ваше поведение и реакцию Егора – и все становится ясным.

– Давайте сопоставим, – улыбнулась я.

– Вот вспомните, что вы стали делать, когда оказались вне поля зрения Егора.

– И что же я стала делать? – Этот провинциальный Шерлок Холмс нравился мне с каждой минутой все больше.

– Вы уселись в машину и добрых десять минут молчали. Мало того, вас вообще не занимало, куда я вас везу. В вашей голове продолжался диалог с Егором, не исключено, что вы пытались найти аргументы в свое оправдание. А может, строили коварный план мести? Хотя я склоняюсь в пользу версии с самооправданием. – Боливар покосился на меня: – Угадал?

– Истолковать мои действия – большого ума не нужно, вы просто внимательно наблюдали за мной. Меня больше интересует, что вы думаете о Егоре.

– Обратим взор на хозяина дома, который вы только что покинули, – невозмутимо продолжил Боливар. – Что же сделал Егор после вашего ухода? Нет, поставим вопрос несколько иначе. Что бы вы стали делать на его месте?

– Понятия не имею. – Я пожала плечами.

– А вы подумайте, включите фантазию, – настаивал Боливар. – Попробуйте поставить себя на его место. Что сложного? Вы-то знаете, какого рода неприятный разговор произошел между вами.

– Думаю, я села бы в кресло и принялась бы размышлять, откуда у этой пронырливой бабы сведения о брате. Или задалась бы вопросом, кому понадобилось испортить отношения между братьями.

– Вот видите. А что сделал Егор, как только вы ушли?

– И что же он сделал? Встал у окна, чтобы убедиться, что я убралась восвояси?

– Вот именно. Ему нужно было быть уверенным, что вы не вернетесь. Что вы уехали насовсем, что не остались возле дома шпионить за ним, – торжествовал Боливар. – А еще он звонил по телефону. В тот момент, как вы садились в машину, кто-то на другом конце ответил ему, потому что я заметил, как у него зашевелились губы. Понимаете, что это означает?

– Думаю, да, – медленно проговорила я. – Выходит, Егору срочно понадобилось с кем-то связаться. Что ж, это хорошие новости. Но сейчас меня беспокоит кое-что другое. Оказывается, что Арабеллу, лошадь Лихарева, никто с соревнований не снимал. Знаете, кто прошел в третий тур вместо Романа?

– Женька, естественно, – спокойно ответил Боливар. – Кроме нее, некому. Она же специально для такого случая тренировалась весь год вместе с Романом. Вполне закономерно.

– И часто такое случается? Я имею в виду замену жокея?

– Редко, конечно. Но ведь и жокеи во время соревнований умирают не каждый день.

– Выходит, теперь все лавры достанутся Евгении? Наверное, это очень престижно. И перспективы сразу другие, верно?

– Думаете, это Женька виновата в смерти Лихарева? – Боливар резко ударил по тормозам, остановил машину и развернулся ко мне лицом. – Думаете, это все подстроено? Из-за победы? Ради титула? Нет, не может быть! Я Женьку, конечно, не так давно знаю, она у нас пришлая. Из Харькова приехала. Но все равно, девчонка она мировая. На подлость не способна даже ради титула – чем хотите поклянусь.

– А с чего вдруг такой переполох? – Я внимательно изучала лицо Боливара. – Или у вас свой интерес к данной персоне? А может, вы просто в адвокаты записались? Или в эксперты по чужим душам?

– Никуда я не записывался, – стушевался Боливар.

Что ж, все понятно.

– И давно вы по Евгении сохнете?

– Ни по кому я не сохну, – проворчал Боливар, но прозвучало это не особенно убедительно.

– Ладно, я не собираюсь выдавать ваши секреты. – Я пошла на попятный. – Лучше расскажите, Боливар, что за человек эта ваша Евгения.