– Будет тебе Юкия, завтра утром.

Сказав это, Сойку сделала нечто, что заставило Катаси оцепенеть. Она подошла к нему настолько близко, что тепло её дыхания опалило его подбородок. Её близость внезапно отозвалась непрошеным жаром в его теле. Таким, какой не дозволено мужчине испытывать наедине с одинокой женщиной.

– Жаль, что тебе меня одной мало, дорогой мой гость, – почти пропела она. – Пока по крайней мере.

Он не мог пошевелиться, пока женщина не покинула комнату.

Юкия

Юкия не знала, придут ли за ней на следующий день или нет. Возможно, Сойку посчитает, что хватит одного раза, чтобы больше не вызывать подозрений у гостя. Она не могла сказать наверняка, рада она будет или нет, если её оставят в покое в её маленькой, полной пыли комнатке.

В саду госпожи Сойку ей было страшно, но в то же время присутствие живого человека будило в ней чувства, давно позабытые. Они заставляли её надеяться на что-то если не для себя, то хотя бы для него. Надежды её редко сбывались, а потому проще было бы вовсе отказаться от них. Это было бы, может, и трусливо, но не так больно. Ей даже удавалось избегать пустых чаяний последние месяцы, но появление Катаси всё изменило.

– Катаси, – прошептала она, лёжа на футоне.

Голос её показался слишком громким в ночной тишине. Она устыдилась своего порыва, заставившего произнести это имя вслух. Будто бы и впрямь сделала что-то запретное и непристойное. Однако она произнесла вновь:

– Катаси.

Оно всё так же странно переливалось на кончике языка. Точно шёпот ветра в листве сливового дерева. Сердце её билось слишком громко и часто, но вовсе не от страха. Это было что-то ещё, нечто девушке незнакомое. Больше Юкия не осмелилась произнести его имя в эту ночь. Однако оно крутилось на языке и не покидало её мыслей, как навязчивый сон.

Утром служанка принесла ей завтрак. Юкия осмелилась спросить:

– Сегодня?

Она произнесла лишь одно слово, но работница поняла, что имеет в виду пленница. Она спешно мотнула головой и, будто бы испугавшись собственного порыва, юркнула в открытую дверь. Внешность-то, может, у неё и была человеческая, а повадки-то всё равно звериные.

Юкия не могла не признаться себе: её расстроил ответ. Хотя нужно было быть благодарной хотя бы за определённость, которую он ей подарил. Она много думала в то утро. Что за странный свет источал шрам молодого мужчины? Из-за него ли госпожа Сойку так интересовалась путешественником? Юкия знала: всякий раз, когда чудовищные сёстры губили чью-то жизнь, они поглощали не только плоть, но и духовную силу, заложенную в существе. Оттого и Юкия была их пленницей так долго. Волшебные кости почти шесть лет назад определили время, когда её дар разовьётся и достигнет пика. Может быть, и о Катаси они поведали нечто подобное?

Тот день мог пройти совершенно так же, как и множество дней до этого. Однако что-то необратимо изменилось внутри самой Юкии. Она не могла усидеть на месте. Неподвижность, которая казалась ей спасительной прежде, теперь вызывала отторжение. Она ходила взад-вперёд по комнатушке, металась в ней, точно зверь в слишком маленькой для него клетке. Воздух был невыносимо затхлым. Она становилась вплотную к решёточке маленького окошка – ненадолго ей становилось легче. Однако солнечные лучи не достигали её лица даже в полдень: в тот день было пасмурно. Ей хотелось наружу. Так отчаянно! Она давно не ощущала такого острого, жгучего желания выбраться из этой крохотной комнаты, просто выйти из неё и никогда больше не входить.

«Светлая Аматерасу, – произнесла она про себя, – как же я не хочу больше быть здесь!»

Обед и ужин прошли так же, как и прежде. На попытку заговорить служанка больше не реагировала. Ночью Юкия легла головой к окну, вопреки обыкновению. Она не могла видеть звёзды, но знала, что они где-то там, мерцают и искрятся. В детстве по ночам она нередко просыпалась и смотрела на них, пока нянюшка и сестрица Мико не заглядывали проверить: как там их непоседливое дитя. Юкия не знала, как относятся к детям в обычных семьях, но те, кто был её воспитателями и слугами, любили её. Как бы ей хотелось узнать, пережили ли они тот страшный пожар! Она навлекла на близких людей такую беду…

Она спала крепко в эту ночь. Ей ничего не снилось.

Утром служанка принесла ей завтрак. Юкия села за трапезу, ни на что не надеясь и ничего не спрашивая. Однако вдруг работница произнесла:

– Девочка должна спуститься вниз, как поест, я подожду.

Юкия даже не сразу поняла, что это её назвали «девочка». Прежде служанки Сойку не называли её вообще никак. Возможно, сейчас тонкий голос работницы произнёс больше слов, чем Юкия слышала от неё за все эти годы. Она быстро закончила, почти не чувствуя вкуса еды. Её заставляло торопиться нетерпение, которого она сама от себя не ожидала.

Её волосы вновь собрали в аккуратную причёску, да и к тому же в этот раз служанка подрезала ей чёлку острыми железными ножницами. На наряде её не было цветов, только широкие вертикальные полоски цвета мандариновой кожуры. Эта ткань была жестче и не выглядела настолько новой, как та, из которой был сделан её наряд два дня назад. Юкия совершенно не представляла, что её ждёт. Она могла лишь предположить, что Сойку решила продолжить игру. Видимо, хозяйка сочла приемлемым то, как девушка подыгрывала ей прежде.

Когда в волосы её был вставлен гладкий лаковый гребень, выглядевший старинным и удивительно изящным в своей лаконичности, девушку повели по коридорам дома. Белые носочки на ногах Юкии стали серыми уже через несколько шагов: пыль здесь лежала всюду. Сойку любила красивые вещи, но в равной степени ей нравились запустение и затхлость. Юкия не могла понять, как в ней сочетаются две настолько разные черты.

– Вот и ты, дорогая моя племянница, – раздалось прежде, чем Юкия успела переступить порог.

Комната, в которую она попала, была на удивление чистой. Здесь, в отличие от остального дома, по всей видимости, убирались совсем недавно. Обстановка комнаты не отличалась роскошью. На полу лежало несколько старых циновок, в углу неубранным лежал футон, застеленный грязноватым стёганым одеялом. Маленький стол для каллиграфии стоял подле него, а в другом углу красовался до нелепости неуместный здесь сундук, выполненный, должно быть, голландцами.

– Твоя новая комната готова, малышка Юкия, ты ведь уже стала слишком взрослой, чтобы прятаться от всех под крышей!

Девушка поспешно поклонилась Сойку. Она