вспомнить, как мы могли потерять ключи, и тот жёсткий безэмоциональный секс никак не выходит из головы. Стрела оказался первым мужчиной, близость с которым я помню — потому что мой первый раз я была в ужасном состоянии, и кроме боли не запомнила ничего. Именно поэтому он и был единственным. До того, как я попала в плен. Он оказался первым, кого я попробовала на вкус. Первым, кто ласкал мои соски, кто трогал внизу. Но это ничего не значит для него. Ровным счётом. Обида стягивает грудную клетку. Не страх, не злость, не отвращение, а именно обида.

"Господи, Диана, у тебя что, уже Стокгольмский синдром?" — скажет Оксана, если я проболтаюсь о своих чувствах. Но я не проболтаюсь даже под страхом смерти.

— На место приедем и узнаешь, зачем ты нужна, — спокойно отвечает мне Вадим. Достает из кармана джинсовой куртки маску. Хочу взять её, но он убирает руки и надевает сам. Терплю, когда резкинка цепляется за волосы и больно тянет несколько волосинок. Спустя мгновение чувствую его тёплые губы на своих. Мягко, едва касаясь языком моего, целует меня, захлопывает дверь и садится за руль. Меня словно шарахнуло щедрой порцией электрического тока. Зачем он это делает? Почему именно тогда, когда надел маску мне на глаза? Вытираю влагу с губ, и мужчина усмехается. Но ничего не говорит.

Спустя несколько минут он просит меня снять маску и протягивает включённый телефон. Заряда в нем осталось совсем ничего, но на один-два звонка хватит. Он заезжает на заправку и останавливается на парковке рядом с заправочным комплексом.

— Звони и скажи, что уже едешь. Я уже договорился, что она встретит тебя на остановке, скажи, что будешь через час, — диктует он мне. Для надёжности, как и в прошлый раз, пересаживается на заднее сидение. Однако в этот раз нож не достаёт.

Несколько длинных гудков, и Дина берёт трубку.

— Диан, ты куда блин пропала! — раздается в трубке недовольный голос сестры. — Звоню тебе, недоступен и недоступен! — она тяжело дышит, голос взволнован. Кажется, что-то случилось.

— Да извини, я в клубе с девочками была вчера, телефон садился, я выключила. Забыла зарядить и только включила. У нас всё в силе? Я уже еду.

— Едешь? Ну извини, Диан, придётся тебе обратно возвращаться, ничего не получится, Саша меня сейчас в больницу повезёт. Я утром в консультации была, сказали угроза. Звонить же надо, или хотя бы про телефон помнить. Давай в следующий раз, хорошо?

— Ладно, — киваю, чувствуя как капля холодного пота бежит по спине. Стрела меня убьёт. Не потому что здесь есть моя вина, а просто так. От злости.

Он выхватывает мой телефон и убирает в карман. Тяжёлый вдох вырывается из широкой груди. Положив руки на затылок, откидывается на спинку сидения.

— Хренооово, — протягивает он низким хриплым голосом. — Как долго лежат с угрозой? Угроза чего, вообще, выкидыша?

— Да, наверное. Не знаю, я беременной не была. Должно быть, всё индивидуально.

— Наверное. Ладно. Что-нибудь придумаем. Главное, чтобы она о твоей пропаже не узнала. С родителями у тебя как?

— Они в поселке живут. С отцом нормально, а с матерью толком не общаюсь.

— Почему?

— У нас разные мировоззрения. Да и вообще, тебе какая разница? На работе меня могут потерять, и учеба скоро начнётся.

— Значит, звони на свою работу и скажи, что больше не придёшь. Только быстро.

"Больше не придёшь".

Эти слова никак не хотят покидать мои мысли. Что будет со мной? С сестрой, с подругами? Почему рядом нет ни единой души, у которой я могла бы попросить помощи. Почему у меня кишка тонка набрать номер экстренной службы, пока он смотрит в окно? Поднесла бы телефон к уху и начала бы, как в фильме про маньяка, как та жертва, что заказывая пиццу, на самом деле звонила в службу спасения. Но это фильм. В жизни от страха у меня даже пальцы не согнутся так, чтобы набрать три несчастных цифры.

Вернув меня обратно, Стрела уходит, а подруги начинают расспрашивать, что случилось, и почему мы вернулись так быстро и вдвоём.

— Дине повезло, — отвечаю я. — Её в больницу положили. На сохранение.

Фраза звучит абсурдно, но на лицах подруг нет ни тени улыбки. Дине и правда повезло куда больше, чем нам троим. Фантастически повезло. Этим вечером я наконец-то узнаю кое-что относительно моей судьбы. Подхожу к двери, постучаться и попроситься в туалет, и отчетливо слышу разговор мужчин.

— А может, нафиг она здесь не нужна беременная-то? — спрашивает Клим. — Возьми Дианку, сестра же её, какая разница.

— Большая, — говорит ему Стрела. — Так нельзя. Она ничего не делала, отвечать не ей за это. И разговор окончен. Вы всё поняли?

— Да поняли, поняли. А потом что? Куда ты денешь её?

— Да, куда дену... Прибью по-тихому, — отвечает Стрела, и земля уходит у меня из-под ног. Он меня убьёт.

Глава 10

В глазах туман, а пол как густое болото, затягивает меня в пучину боли и ужаса, не могу пошевелиться, тело словно задубело, конечности не слушаются. Он убьёт меня... Прибьёт по-тихому. Заведёт за угол, воткнет нож в сердце, и я, туснеющими глазами буду смотреть на его удаляющийся силуэт, пока не наступит тьма.

Ничего не вижу и не слышу вокруг себя, даже когда дверь в камеру неожиданно распахивается, и он появляется в дверном проёме. Немая сцена — невидящими глазами смотрю сквозь него, крупная тёмная фигура, помедлив, проходит в камеру, что-то спрашивает, не обращаясь ко мне. Прихожу в себя только когда моего плеча касается чья-то рука.

— Пойдем, — это Кира. По спине проходит холодок. Подруги выходят из камеры, я же остаюсь на месте, ничего не понимая.

— Выходи, ты чего встала? — возмущается Клим. — Глухая?

Молча иду за подругами, слегка прихрамывая — сегодня пораненная нога болит сильнее, чем вчера. Стараясь не наступать на рану, еле плетусь. Они позвали нас за стол — Стрела и Серый разбирают пакеты с коробками и контейнерами, определяя кому что. Обойдя стол, иду в санузел, как и собиралась, и Вадим окликивает меня.

— Ты куда?

Не оборачиваюсь, продолжая ковылять к туалету. Шок постепенно проходит, уступая место тяжёлому отчаянию и боли. Смотря в маленькое замызганное зеркало, не узнаю саму себя — лицо