вода нужна. Без нее, рано или поздно, можно превратиться в сушеную воблу.

От нечего делать Данут задремал. И тут ему приснилась рыба. Нет, не вобла, а треска, висящая на сушиле. Видимо, ее только что выпотрошили, и повесили, чтобы вытек весь сок.

Вот так вот, она висела, а из нее, прямо на глазах сочилась белесая жидкость — рыбий сок, как ее именовали в поселке.

Данут резко проснулся, будто его подкинуло.

«Тупой осел!» — выругал парень сам себя.

Если в рыбе есть жидкость, то утолять жажду можно соком, выдавленным из рыбы! И почему же он сразу о том не догадался? И, почему же он, как дурак, выбросил этих рыб обратно в море?

Ждать, пока в лодку залетит очередная рыба, терпения не было. Да и залетит ли? Кто их знает, этих морских созданий?

В дело опять пошло многострадальное весло. С огромным трудом Данут сумел отколоть от него более-менее ровную палку, а потом принялся прилаживать к ней лезвие ножа. Но при трезвом размышлении решил, что лучше просто заточить палку — если приладить «наконечник» к «древку» с помощью полуистлевших полосок материи, оторванными от «навеса», можно лишиться и самого ножа, а второй ему взять неоткуда.

Данут улегся на нос лодки, высматривая какую-нибудь добычу. Разумеется, по «закону подлости», ни одна рыбина не показалась. Но рыбная ловля — это дело не только умения, но и терпения, и парню удалось насадить на свой «гарпун» какую-то мелкую рыбеху, потом еще одну. Решив, что для начала сойдет, воспитанник орков принялся резать рыбину на мелкие кусочки, потом принялся отжимать жидкость с помощью остатков собственной рубахи. За неимением посуды пришлось собирать рыбий сок прямо в ладонь. В результате получилась не особо аппетитная жижа из жира и сока, очень противная на вкус, зато пресная.

Жидкости было не очень много, но даже того, что удалось выжать из двух рыбешек, хватило на то, чтобы улетучилась жажда, а Данут почувствовал прилив сил. Его уже не пугал путь в никуда, а когда наступила ночь, то вместо того, чтобы спать (да и выспался он сегодня!) парень начал пристально рассматривать звездное небо, отыскивая знакомые очертания созвездий, чтобы хоть как-то определить свое местонахождение.

«Топор демона» и «Борода старого помора», по которым отец учил его ориентироваться в море Ватрон, были на месте, но значительно правее. И звездочка, носившая странное название «Глаз паука», которая должна быть над головой, висела сейчас не там, где ей положено быть. Зато звезда, которую гворны именовали «Хвостом задиры», а поморы «Большим костром», указывала, что до Земли предков ему еще идти и идти. А вот, сколько идти, Данут так и не понял. Не то тысячу миль, а не то и две тысячи. Но он порадовался, что все созвездия были знакомыми, потому что, как он слышал, попади он в другое полушарие, то картина звездного неба была бы совсем иной. Тут же, есть хоть какая-то надежда, что рано или поздно он выберется туда, куда надо. (Вообще-то, для этого необязательно было рассматривать небо и делать вид, что сумеешь разобраться в том, на что тратятся месяцы, а то и годы, но надо же себя чем-то занять.)

Утро следующего дня началось с того, что парень обнаружил в лодке «улов» — четыре летучих рыбы. Решил начать с самой крупной, весом с доброго поросенка —сделал на ее теле несколько надрезов и принялся пить сок прямо из рыбы. И хотя чешуя кололась и царапала кожу, парень остался доволен. Он почти досыта напился и даже вкус сока показался не таким противным, как в самом начале.

Видимо, жидкость заодно утоляла и голод, потому что есть не хотелось.

Решив, что завтрак был вполне приличным, Данут решил позаботиться о развлечениях. Их было не особо много, потому можно заняться полезным делом — попытаться соорудить хоть какую-нибудь посуду. И рыбий сок в нее собирать, вместо того, чтобы выжимать его в ладонь, да и вообще, мало ли, для чего может пригодиться. А вдруг пойдет дождь?

Для начала Данут решил слегка подточить нож с помощью одного из камней. «Точило» было скверным, но кое-что сделать удалось. По крайней мере, лезвие теперь не рвало кожу, а резало. В конечном итоге, парень стал обладателем ведерка из рыбьей кожи, края которого он старательно соединил рыбьими костями. Ведерко было далеко от совершенства и, слегка кособокое, но парень был доволен. У него теперь появилась емкость. Вот только, для сбора сока из мелкой рыбы оно оказалось великовато! Ну, невелика беда. Кто мешает сделать еще и стаканчик? И посуды прибавится, да и ему самому будет чем заняться. Кстати, если попадется рыбина покрупнее, то можно соорудить и гарпун. Только, стоит ли это делать, если рыба сама влетает в его лодку?

Ведерко было сделано вовремя, потому что ночью разразился настоящий ливень. Радостный Данут подставил под струи пресной воды свое ведерко, а заодно и прожаренное на солнце тело, стараясь впитать в него живительную влагу.

Но воды, падавшей с небес, было так много, что скоро пришлось освобождать ведерко и использовать его для того, чтобы вычерпывать «живительную влагу» из лодки, а иначе она грозила переполнить его суденышко и отправить ко дну.

К счастью, ливень был кратковременным, но поработать пришлось до самого утра.

На дне лодки оставалось немного пресной воды и, поначалу, Данут решил оставить ее для питья, но передумал — уж очень она была грязная и пахла гнилыми рыбьими потрохами. Видимо, предыдущие хозяева, хотя и заботились о сохранности своего суденышка, но чистили дно не очень ретиво, а может, и вообще не чистили. Посему, он избавился от всей влаги, скопившейся на дне, порадовавшись, что орки сумели так прекрасно подогнать доски, что лодка не пропускала воду. Скорее всего, они пропитывали швы каким-то составом, но вот каким именно?

Закончив все «хозяйственные» дела, Данут подобрал пару летучих рыб, успевших залететь в лодку, и принялся за свой завтрак.

Делать опять было нечего и парень улегся под навесом, предавшись единственному доступному развлечению — размышлениям. Тут в голову пришла мысль, что за это время он почти не думал о Тине.

Как только Данут вспомнил о бывшей жене, к горлу подступил комок, а на него опять накатилась волна — не то раздражение, не то ненависти к более удачливому сопернику. Может, этот ... бухгалтер ласкает сейчас плечи его любимой, целует ей грудь?

— Данут... — услышал