Хотелось есть. Тихонько притворив за собой дверь, Евгений пробрался в каминный зал, где, как их предупреждали накануне, будет накрываться завтрак. Татьяна сновала между столиками, которые сегодня не были сдвинуты вместе, расставляя на уже занятые маленькие кофейники. Чудесный аромат плыл по залу, и Макаров снова приободрился, потому что для него доброе утро обязательно начиналось именно с кофе.

– Омлет? Сырники? Домашний творог или каша? – спросила Татьяна Макарова.

Он застыл в задумчивости, потому что неожиданно захотел все и сразу. На центральном столе стояли тарелки с нарезанной колбасой и сыром, хлебом, маслом, джемами и медом, а также с хлопьями, к которым прилагался кувшин горячего молока. К завтраку в усадьбе подходили основательно.

– Надо выбрать что-то одно?

– Нет, – заверила Татьяна, – только решайте побыстрее, если можно. У меня администратор на работу не вышла, так что я одна на хозяйстве. Я бы посоветовала вам обязательно попробовать творог, он у нас деревенский, мы у фермеров берем. Чудо, какой вкусный. А дальше уже на ваш выбор. Каша готова, сырники тоже, омлет сделаю.

– А каша какая? – внезапно Макаров почувствовал себя как в санатории. Он недавно отправлял родителей в Кисловодск, и о тамошних завтраках они рассказывали с придыханием.

– Овсяная, – покладисто ответила Татьяна.

За соседним столиком засмеялась газпромовская Елизавета, которую Макаров про себя окрестил «молодой карьеристкой».

Сейчас он впервые рассмотрел ее как следует. Она тоже была довольно симпатичной, хоть и обычной. Резкие порывистые движения выдавали властную натуру, привыкшую прислушиваться только к своему мнению. Да и женственности в ней не было ни на грамм. У такой породы женщин женственность не в чести. Они и сексом занимаются, если, конечно, находят на него время, словно проводят производственное совещание: с графиками, амплитудами и дедлайном. От подобной перспективы Макаров даже содрогнулся и поспешно начал есть принесенный ему творог, действительно оказавшийся выше всяких похвал.

Помимо Елизаветы в этот ранний час на завтраке присутствовала только мать Ильи, располневшая, но довольно красивая женщина, которую, как помнил Макаров, звали Ольгой. Сегодня с ней впервые была дочь, девочка лет четырнадцати, гораздо больше похожая на мальчика: с неровно выстриженной челкой, бритым затылком, татуировкой на запястье правой руки, то и дело вылезающей из-под длинного рукава черной толстовки с капюшоном. Она ела молча, не глядя по сторонам и не отрывая глаз от телефона.

– Саша, тебе сделать бутерброд? – спросила Ольга, но девчонка даже ухом не повела.

«У нашей Сашеньки сложный характер», – вспомнил Макаров. Войдя в зал, он, естественно, поздоровался, и ему ответили все, кроме девчонки.

Отворилась дверь, и в комнате, которая сейчас выполняла функцию столовой, появилась Даша, немного встрепанная со сна. Светлый ежик на затылке воинственно торчал, на щеке явственно виднелся след от подушки, спортивный кашемировый костюм, выглядящий крайне уместно в такую мерзкую погоду, ладно облегал невысокую фигурку с округлостями в нужных местах.

– Доброе утро, – сказала Даша и сладко зевнула, тут же смутившись, – Простите. Все хорошо спали?

Собравшиеся заверили, что да, и только девочка Саша по-прежнему не «повернула головы кочан», как говорила макаровская мама.

– Я думаю, все остальные еще не встали. Сейчас только четверть девятого, а первое занятие начнется в десять. Если вы захотите чем-то заняться после завтрака, то Михаил Евгеньевич готов организовать конную прогулку. Тут неподалеку есть отличная конюшня. Если позвонить фермерам, которые ее содержат, то они подготовят лошадей.

– В такую-то погоду? – с сомнением в голосе спросил Макаров. – Дождь-то ни на минуту не переставал со вчерашнего вечера.

«Трудная» Саша подняла голову, хотя глаза ее по-прежнему ничего не выражали.

– Лошадки, – сказала она в пространство и тут же снова уткнулась в телефон. Еда на ее тарелке оставалась практически нетронутой.

– Саш, надо поесть, – без всякой надежды на успех заметила Ольга и повернулась к Даше. – А как вы думаете, пока мы с Ильей будем заниматься, можно организовать поездку к лошадям для девочки?

– Убеждена, что да. С вашего разрешения, когда Сэм проснется, я еще спрошу у него, потому что ему тоже совершенно нечего делать, пока мы заняты, а в Интернете он сидеть не умеет. И после этого все организую.

– Да ну, можно сейчас договариваться, – безапелляционно заявила «молодая карьеристка», – я более чем убеждена, что в такую отвратительную погоду наш американец даже носа из дома не высунет. Он точно не поедет.

– И все-таки я предпочитаю спросить, – мягко возразила Даша.

– Он не поедет. – Саша подняла голову от телефона и уставилась на них. В глазах ее было что-то жутковатое.

Впрочем, это ощущение тут же пропало, потому что девчонка снова уткнулась глазами в экран. Правой рукой она корябала вилкой по тарелке, звук раздавался вязкий, противный.

– Саша, съешь хотя бы один сырник.

Вилка со звоном полетела в угол, раздался визг от проехавших по полу ножек стула. Через мгновение трудный подросток уже стоял у выхода, но перед тем, как покинуть столовую, она все-таки обернулась и отчетливо, чуть ли не по слогам сказала:

– Он не по-е-дет!

Макаров в очередной раз в глубине души возблагодарил бога за то, что у него нет своих детей. Это ж нечеловеческое терпение надо. Оказывается, он произнес свою мысль вслух.

– Да ничего. Это мне поделом, – вздохнув и тут же словно проглотив свой вздох, сказала Ольга. Весь ее внешний вид выражал покорность и уныние. – Нагрешила, теперь получаю воздаяние. Сторицей. Все правильно. Вселенная очень справедлива. Жаль, что я раньше этого не понимала. Точнее, понимала, но все равно надеялась.

Она говорила непонятно, бессвязно, просто бормотала какие-то фразы себе под нос и выглядела при этом полубезумной. Ну и семейка, что мать, что дочь – обе ненормальные. А Илья вроде парень ничего. Хотя эти его поиски себя тоже странные, если честно.

В столовую ворвалась шумная, яркая, очень ясная с утра австриячка Аня. Плюхнулась за свободный столик, радостно помахала всем рукой.

– Доброе утро, надеюсь, я ничего не пропустила?

– Нет, – ответила Даша, которая еще так и не присела, готовая куда-то бежать, в чем-то услужить. Внезапно Макаров понял, что его это раздражает.

– Раз нет, то сядьте и позавтракайте, наконец, – не очень вежливо сказал он, – как вы сами заметили, до начала программы еще полтора часа. Все мы люди взрослые, так что не пропадем, да и ваш иностранный работодатель еще спит. Выпейте кофе и поешьте.

Даша растерянно посмотрела на него и послушно опустилась на стул за тем же столиком. Неожиданно ее лицо оказалось напротив макаровского, очень близко, и он сумел разглядеть едва заметную морщинку в углу рта, тонкую жилку, бьющуюся на виске быстро и трогательно, непокорный завиток, выбившийся из-за уха. Оказывается, на короткой стрижке такое тоже возможно.