Макарову было скучно, но идти все равно некуда. На улице дождь, в номере четыре стены и телевизор, который он никогда не смотрел, в Переславль не съездить, потому что размыло дорогу. Черт, и зачем он вообще согласился на эту дурацкую затею!

От нечего делать он начал слушать лекцию и неожиданно для себя втянулся. Рассказчиком Екатерина Холодова была отличным, голосом владела мастерски, то повышая, то понижая интонацию, чтобы держать слушателей на эмоциональном крючке. Первые полтора часа пролетели быстро, и Макаров даже удивился, что уже пришло время пить кофе.

В каминном зале, где стояли накрытые столы, он взял маленький кофейник, налил в чашку кофе, незаметно повертел головой по сторонам, подошел и протянул ее Даше.

– Выпейте кофе, а то опять забудете о себе из-за стремления позаботиться о нас.

– Мне надо подняться к Сэму, – рассеянно сказала Даша. – Меня тревожит, что он все еще не спустился к завтраку. Конечно, спешить ему совершенно некуда, но по утрам он завтракает очень плотно. Может, простудился вчера или плохо себя чувствует – разволновался из-за своей истории.

– Тем более выпейте кофе, – настойчиво сказал Макаров, чуть ли не силой впихивая чашку ей в руки. – А потом пойдете. Перерыв полчаса, так что все успеете.

Она благодарно посмотрела на него, взяла чашку и сделала первый глоток.

– Татьяна варит отличный кофе.

– Да она вообще готовит прекрасно, я вчера за ужином чуть не лопнул. Никак не мог заставить себя остановиться, такое все было вкусное, – признался Макаров. – А вы, я видел, ели совсем мало.

– Я привыкла себя ограничивать.

– В еде?

– Во всем. Ладно, спасибо за кофе. Побегу к Сэму.

После ее ухода комната словно опустела, хотя в ней толпилось довольно много народу. Плеснув еще кофе прямо в Дашину чашку, Макаров решил сходить покурить, прихватив его с собой. Он любил разбавлять этот крепкий напиток сигаретой. В холле под лестницей на второй этаж темнела фигура. Приглядевшись, Макаров понял, что это веселая кудряшка Анна. Повернувшись спиной, она что-то быстро говорила в телефон по-английски.

Интересно, она же в Австрии живет и, если разговаривает с мужем, должна говорить по-немецки. Впрочем, Макарову, который не знал ни одного иностранного языка, это было совершенно без разницы.

Он толкнул входную дверь, вдохнул холодный влажный воздух и занес ногу над порогом, но шагнуть не успел. Страшный крик разрезал гулкую тишину холла. Кто-то кричал на одной ноте, страшно, надрывно, и Макаров, захлопнув дверь, рванул по лестнице вверх – ему показалось, что кричит Даша.

На лестничной площадке между первым и вторым этажом он наткнулся на человека, который не спеша поднимался вверх, держа что-то в руках. Тот не удержался на ногах, начал падать, на Макарова полилось что-то горячее, он дернулся и зашипел от боли. Сидящий на лестнице человек тихо ругался сквозь зубы, голос был знакомым, и, сфокусировав зрение, Макаров вдруг осознал, что видит перед собой ту самую Дашу, которую помчался спасать.

Целая и невредимая, но потирающая коленку, она сидела на ступеньке, держа в руках полупустую чашку кофе. На ее голубых джинсах растекалось отвратительное коричневое пятно.

– Вы что, с ума сошли? Вы чего на людей кидаетесь? – мрачно спросила она, безуспешно пытаясь отряхнуться.

– Я услышал крик, решил, что это вы, – ответил Макаров, чувствуя себя идиотом.

К ним из каминного зала и с веранды бежали люди, по всей вероятности, тоже привлеченные страшным криком. По крайней мере, Холодова была уже здесь, из-за ее спины выглядывала Анна, в лестничном проеме маячила голова Игната. Мизансцена практически повторяла ночную, когда обитатели усадьбы были встревожены звоном бьющегося стекла.

– Да это дети кричат, – устало сказала Даша, сунула ему в руки чашку и поднялась на ноги. – Вы что, не помните? Мы же с вами вчера уже слышали этот крик.

Действительно, с третьего этажа по лестнице кубарем катились дети – мальчик и мальчик. С визгом и хохотом, упакованные в непромокаемые куртки и резиновые сапоги, они пролетели мимо Даши и Макарова, столпившихся внизу людей, хлопнула входная дверь, и шум стал удаляться, пока не растаял вдали.

– Господи, если бы я был их отцом, я бы их убил. – Макаров выдохнул, чувствуя, как спадает охватившее его напряжение. – Зачем так орать-то? Расходимся, граждане, ложная тревога.

– Черт, теперь надо идти переодеваться, – с досадой сказала Даша. – Ну вы же взрослый человек, почему такие детские реакции? Мне надо к Сэму, а теперь тратить время на то, чтобы штаны поменять. Он тоже как ребенок, честное слово.

– Вы к своему Сэму уже десять минут назад ушли, – сообщил Макаров нелюбезно. – Сами задержались, а теперь на меня сваливаете.

– Не десять, а пять. Это у вас от испуга временной скачок случился. Я решила сразу захватить Сэму кофе, он всегда день с него начинает. Черт, возвращаться за новой чашкой уже нет времени.

Она повернулась и начала подниматься по лестнице, сочтя разговор с Макаровым законченным, но он не отставал:

– Слушайте, а зачем вы врете?

Она споткнулась на ровном месте, повернулась и уставилась на Евгения. В ее глазах не было ничего, кроме изумления:

– Я? Вру?

– Да, причем на совершенно пустом месте. Если человек врет без нужды, значит, либо он что-то усердно скрывает или просто патологический врун и к его словам нужно относиться с опаской. Какой из вариантов ваш?

– Но где я вам соврала?

– Вы сказали, что идете к своему подопечному, и вышли из комнаты. К столу с кофе вы не подходили. И за прошедшее время вы совершенно точно могли два или три раза подняться в нужную комнату. Я не мог столкнуться с вами на лестнице, но тем не менее это произошло.

– Ну, если вам так интересно, придется сознаться. – Даша говорила сквозь зубы, и теперь в ее глазах читалась ненависть. Или это было презрение? – Я вышла из комнаты и зашла в туалет, который находится под лестницей. Там мне пришла в голову мысль захватить Сэму кофе, поэтому я вернулась, налила чашку и пошла наверх.

Теперь Макаров смотрел на молодую женщину сердито, потому что врала она глупо и неуклюже. Любой мог вывести ее на чистую воду, что он сейчас и сделает.

– Милая Даша, главное правило любого преступника, который хочет остаться непойманным, – четко продумывать детали, – сказал он. – Я, знаете ли, полицейский, опер, говоря по-простому, поэтому умею ловить людей именно на мелких нестыковках. Придуманный кофе как объяснение не лезет ни в какие рамки.

– Я ничего не придумывала, но мне интересно узнать, почему вы так решили? – В ее глазах не было ни капли испуга, только искреннее любопытство. Если она и притворялась, то очень умело.

– В каждой из наших комнат, а у меня, замечу, простой двухместный номер, а не люкс, есть чайник, френч-пресс, набор из нескольких видов чая, банка растворимого кофе и пакет с молотым, два вида сахара и мед в баночке. Любой из гостей, если захочет чаю или кофе, может собственноручно приготовить себе напиток, не выходя из номера. Вам не было никакой нужды так стараться.