– Ну а те двое, что последовали за Арлен? У них какие былитрудности?

– Никаких. Абсолютно. Арлен Дюваль направилась к гольф-клубу«Ремуда», заехала с обратной стороны, свернула сначала на проселочную дорогу, апотом на ту, почти не езженную, где я сегодня днем нашел следы джипа.

– И что она там делала?

– Съехала на лужайку, припарковала трейлер и расположиласькак у себя дома. Зажгла керосиновую лампу, подвесила ее на крючок под потолкомтрейлера и принялась устраиваться на ночлег. Расставила все по местам,заправила кровать и чувствовала себя, судя по всему, как птичка в гнездышке.

– Твои ребята там остались?

– Не совсем там. Они ждут на главной дороге. Обратно стрейлером, минуя их, никак не выехать. Только по той вспомогательной дороге,что используется для обслуживания поля для гольфа. Им сказано не выпускатьтрейлер из виду, и они докладывают каждый час.

– А кортеж? – поинтересовался Мейсон.

– От кортежа, докладывают, остался один человек. Сидит вмашине чуть дальше по обочине. Первоначально в той машине их было трое, но двоеоставили этого, за рулем, смотреть, не поедет ли куда трейлер, а сами смоталисьв кусты и, как мы думаем, следят оттуда за дверью, чтобы, в случае чего – еслиптичка из гнездышка вылетит, – вдвоем сесть ей на хвост.

– Никакой возможности для личной жизни…

– Ни малейшей, – задумчиво согласился Дрейк. – Всечувствуют, что ситуация накаляется. Что-то назревает, Перри. Все в напряжении,и все чего-то ждут, но только не твоя клиентка – тиха и безмятежна, каквысиживающая яйца домашняя канарейка.

– А те, другие, знают, что параллельно с ними работают итвои детективы?

– О, конечно, на такой работе друг от друга не спрячешься.Мы с ними взаимно вежливы – мои ребята записали номер их машины, а те записалинаш.

– Ты проверял?

– Да. Номерной знак не зарегистрирован. Ты понимаешь, чтоэто означает?..

Мейсон прищурил глаза и потер переносицу.

– Узнал ли что-нибудь об ограблении «Меркантайл секьюрити»?

– Имей терпение, Перри. Мы и так лихо начали.

– Я знаю. Но хочется быть в курсе.

– Тебе знакомо имя Джордан Л. Баллард?

– Нет, Пол. Кто он?

– Тот самый банковский служащий, который работал с Дювалем втот день, когда пропали деньги.

– И что ты о нем разнюхал?

– Его обязанность была проследить за отправкой той партииналичных денег. Но он поставил на скачках, поэтому гораздо больше вниманияуделял тому, что исходило из портативного радиоприемника, чем тому, что в этовремя делал Дюваль.

– Но даже если и так, Пол, – возразил Мейсон, – он никак немог прикарманить те деньги, потому что в его положении ему даже не полагалось кним притрагиваться. Складывал и упаковывал Дюваль, и…

– Правильно, Перри. Но Балларда обвинили в преступнойхалатности, и он потерял работу. Банковские шишки тоже не думали, что он сДювалем в сговоре, но какое-то сомнение, видать, было, и его выгнали с работы,хотя и под другим предлогом. И естественно, что в той ситуации ни в какомдругом банке устроиться он не смог.

– Что с ним стало?

– Нет худа без добра. Для Балларда это обернулось довольноудачно. Первое время он мыкался туда-сюда, но потом, похоже, здоровопроголодался и пристроился на станцию техобслуживания. Скопил денег. А потомвладелец заболел, и Баллард это заведение выкупил. Затем взял где-то взаймы,пооткрывал несколько новых точек и оборудовал сеть мастерских по шинам изапчастям. И тут ему повезло. Подвернулась возможность выкупить весь угол, гдебыла его станция. В качестве первоначального взноса он внес несколько тысячдолларов, а впоследствии обязался платить по тысяче в месяц. А позднее одно избольших торговых предприятий стало подыскивать место для нового филиала. И онивыбрали его угол, представляешь?! Но Баллард по-прежнему работает, хотя всякаянеобходимость в этом теперь уже отпала.

– Где его можно найти?

– Он сейчас хозяин суперзаправочной на углу Десятой иФлоссман.

Мейсон записал себе адрес.

– Что еще, Пол?

– Не знаю, Перри, известно тебе или нет… впрочем, да ты жезнаешь – номера банкнотов пяти тысяч долларов оказались записаны.

– Да, да, я знаю. – Мейсон нетерпеливо кивнул. – Продолжай!

– Конечно, это было простое совпадение, что полиция как раззанималась тем шантажистом, и… но ты, я вижу, и без меня все знаешь.

– Нет, Пол, только общие сведения.

– Ладно, я хотел сказать, что в полиции считали, чтоположение Дюваля довольно затруднительное. Ему удалось похитить почти четырестатысяч, и пять тысяч из них были меченые. Дюваль не знал, номера каких банкнотовизвестны полиции, так?

– Да. Пять из четырехсот, – сказал Мейсон. – Другимисловами, засунь он руку в мешок, и расклад будет такой, что в одном случае извосьмидесяти извлеченный им из этого мешка банкнот окажется на учете в полиции.

Дрейк кивнул.

– А начни он эти деньги тратить, – продолжал Мейсон, – яимею в виду, как это делается в повседневной жизни, то шансы, что меченыебанкноты попадут в руки властей, уменьшатся в несколько раз как минимум.Возможно, они станут порядка один к восьми тысячам, и тогда…

– Нет, Перри, твои расчеты не годятся. У полиции полновсяких уловок. На два или три месяца они могут затаиться и позволить АрленДюваль тратить столько, сколько ей заблагорассудится, – убаюкают ее такимобразом, а потом в один прекрасный день пошлют целую команду проверяющих ивыяснят номер каждого истраченного банкнота. Как сегодня вечером, например.

– Они полагают, деньги у дочери?

– А как же еще? Как же еще она ухитряется жить не работая?Как она покупает трейлеры, автомобили, платит за другие покупки?

– А подоходный налог, Пол? Через налоговое управление они непробовали? – поинтересовался Мейсон.

– Пробовали, конечно. Но не смогли докопаться до основания.

– Не понимаю?

– Что-то за всем этим кроется. Налоговые инспекторы прямозаявляют, что ее дела в порядке, а большего не говорят.

– Странно, – заметил Мейсон.

Дрейк немного помолчал.

– Но есть в этом деле, Перри, и другая сторона. Ты должензнать. Само собой разумеется, что в полиции эта информация держится подсекретом, но факты таковы, что тот, кто шантажировал, хотел получить выкуп –пять тысяч долларов – десятками и двадцатками. И это логично. Даже если б доменя эта информация и не дошла, мы могли бы это предположить и не ошиблись бы.