* * *

Социалистическое, в особенности неосоциалистическое общество отличает своя особая «иерархия». Сочувствия и помощи здесь удостаивается исключительно общественно-удобоваримая жертва, жертва, не представляющая конкуренции и демонстративно несущая свой крест. Как правило, это существо во всех областях бесперспективное, не вызывающее общественной зависти. И напротив — участь тех, что с умом и талантом тем более страшна, чем более ума и таланта.

Всякому плохому и хорошему, всякому с любой стороны исключительному здесь предпочитают торжественно-убедительно-вопиюще среднее и чуть ниже среднего. Но не окончательно, не трэш вариант, чтобы не садировать общественный нерв, не усугублять беспокойство. Здешнему жителю импонирует не лучший, но социально близкий.

То есть, униженный и оскорбленный. Типический. Ну и тот, что «не высовывается». Таким образом, общество осуществляет свой регрессивный естественный отбор. Таков уклад, помноженный на трусость и зависть.

Можно сказать, что здешнее общество питается из нижайших чувств. Но оно так привычно-умело сакрализует его высшими побуждениями (святынями, скрепами, целями).

* * *

Чтобы в России прийти к власти надо иметь талант — выглядеть не очень умным человеком.

* * *

Противоречие между политическими и идейными (метафизическими) декларациями вполне оправданно. Политическое всегда рационально. Оно имеет целью поддержание функциональности — экономической, физиологической и пр. И в принципе (вообще) и для достижения целей. У традиционалистов, патриотов местного разлива и иже с ними такого противоречия нет. У меня же — напротив, в избытке. Но. Мое — заведомо оправданно. Я сама его констатирую. Те же действуют в парадигме — умри во имя осуществления цели.

«Чьей цели?» — спрошу я. Ради своей цели как раз стоит жить. Еще один камень в огород метафизических наперсточников.

* * *

Кто ставит жизнь выше целого — такие же как те, кто ставит смерть выше целого. Тогда как целое — это Я. Относительно которого — жизнь и смерть — равноценные антагонисты.

Надежда умирает последней — говорят. А ведь именно человек без надежды — способен на все. Надежда — иллюзия, тормоз. Тогда как только отчаянье имеет право (с). Что же касается меня — надежды я никогда не имела, а все что получала — вне и помимо ее. Я более чем скептична к позитивному мышлению, не считаю мысль материальной, а добро и зло — и вовсе — определяющими факторами судьбы. Святой часто оказывается ни с чем, а убийца делается героем, знаменитостью и счастливейшим человеком. У Хаоса свои порядки. И они, определенно, бесчеловечны.

* * *

Правильный автор — чувствует время. Окунувшись же в безвременье — желает свернуть язык, отрубить себе речь, дабы не быть использованным всуе.

«Сколько сил надо иметь, чтоб так молчать» — сказали про одного человека. Не сил даже, а безысходного понимания момента.

* * *

Так мне и видится, что местный обитатель вот-вот набьется скопом народным, монстром хороводным в избу свою читальню высокодуховную, свежескрепленную. По дизайну внешнему та изба — этакий архитектурный гибрид из постсоциалистической ИКЕИ и тех самых (амбаров, что-ли?) кои соврежы строили из затхлого мосфильмовского барахла, ну тех, куда фашист архитепический шел люд сжигать по сценарию. Соберутся там и сами себя подожгут, что-нибудь из классиков цитируя, да на картины музейные молясь, что министр культуры впопыхах по стенам развесит.