— У вас помада.

Хмыкнув, доктор взял платок и, сделав рот буковкой"о", мягко обвел его по контуру. Анжелика смотрела на него, скрываяотвращение.

Соловейчик был невысоким упитанным человеком с большойвыпуклой лысиной и вулканическим темпераментом. Считалось, что у него золотыеруки. Пациентам, конечно, видней, но Анжелика ненавидела эти маленькие, вечнопотные ладошки, которые при каждом удобном случае хватали ее за что ни попадя.Впрочем, доставалось не ей одной. Соловейчик третировал всех мало-мальскипривлекательных сестер клиники. Вечерние дежурства становились пыткой,поскольку доктор — золотые руки нередко задерживался в кабинете допоздна и всегданаходил повод для того, чтобы пустить их в дело.

Подмигнув Анжелике, повеселевший Соловейчик, насвистывая,отправился по своим делам. Не сдержавшись, она вытерла рот и пробормотала емувслед:

— Гад.

Так бы и придушила его собственными руками. Анжелика закрылаглаза, представляя, как сдавила горло Соловейчика и как лезут на лоб егомаленькие похотливые глазки. Язык вываливается изо рта, врач хрипит и падает напол, корчась в предсмертной агонии. А она стоит рядом и смеется!

Слава богу, ее смена уже заканчивается. Соловейчик темвременем вошел в свой кабинет и, хлопнув ладонью по выключателю, замер напороге. Растерянно моргнув пару раз, он пришел в себя и начальственным тономспросил:

— Вы кто такой?

За его столом сидел мужчина с бесстрастным лицом, губы подпшеничными усами были сложены недоброжелательно. Он злился. В его намерения невходила встреча с доктором, но поскольку в документах он ничего стоящего ненашел, пришлось идти ва-банк.

— Владислав Григорьевич? — негромко спросилмужчина, не меняя позы.

На незнакомце был плащ, застегнутый на все пуговицы, холеныеруки с отполированными ногтями лежали на столе.

— Да-а? — нараспев ответил Соловейчик, изо всехсил сдерживаясь, чтобы не попятиться.

— Это я вам звонил. По поводу Виктора Астахова.

— Надеюсь, вы покажете мне какое-нибудьудостоверение? — спросил Соловейчик, шевельнувшись. —Профессиональная этика не позволяет врачам обсуждать дела клиентов потребованию э-э-э… гражданских лиц.

— Я понимаю, — сочувственно сказалнезнакомец. — Покажу вам все, что захотите. Только сначала поговорим.Садитесь.

— О чем нам говорить? — Соловейчик торопливоопустился на крошечный диван, куда обычно усаживал посетителей, и принялсяпощипывать кончик носа. — Что вы хотите знать?

— Все об операции Виктора Астахова. Кстати, когда вывпервые с ним встретились?

— Можно посмотреть его дело, — нервно предложилСоловейчик, махнув рукой в сторону стеллажа, снизу доверху уставленногопапками.

— Я уже посмотрел. — Незнакомец небрежно толкнулпапку, лежавшую рядом с его правой рукой. — Там полная дребедень. Липа.

— В каком смысле? — Лицо Соловейчикавытянулось. — Можно мне взглянуть?

Он уже потянулся за документами, но человек, сидящий застолом, сделал отрицательный жест, и врач непроизвольно отдернул руку.

— Вы прекрасно знаете, Владислав Григорьевич, что в нейнаходится.

— Ну да, знаю. Все сведения об операции плюс диск скомпьютерной моделью. Зафиксированы произведенные изменения… Оплата попрейскуранту…

— Там сказано, что вы поправили Астахову нос и наложилипару швов на щеку.

— Ну, да. Я сам делал операцию. И считаю ее удачной.

— Еще бы. Сколько он вам заплатил?

— За операцию?

— За то, что вы изменили его внешность. И за молчание.

— Ничего не понимаю…

— Жаль, — нежно сказал человек с усами. —Если вы сейчас же мне все не расскажете, ваши денежки промотают наследники.

— Да что я должен рассказать? — взвизгнулСоловейчик, с ужасом наблюдая за тем, как незнакомец достает из кармана плащаперчатки и надевает их, аккуратно натягивая на пальцы. — Это была самаябанальная операция. Парень попал в аварию…

— Ну да, ну да. — Следом за перчатками из карманапоявился белоснежный носовой платок, которым усатый неторопливо и тщательнопрошелся по всей поверхности стола. — Жаль, что нам не удалось найти общийязык.

— Что вы делаете? — одними губами спросилСоловейчик, не сводя расширенных глаз с рук человека в плаще.

— Я? Собираюсь вас убить, — просто ответил тот.

— Но за что?!

— Мне не хочется, чтобы вы кому-нибудь разболтали отом, что я интересовался Астаховым.

— Но я никому ничего не скажу. Клянусь!

А что, если я не верю клятвам?

Возвратившись из дамской комнаты, Анжелика раскрыла сумочкуи, достав зеркальце с губной помадой, принялась подкрашивать губы. В кабинетеСоловейчика что-то упало, потом отодвинули стул. Девушка протянула руку ивыключила лампу, затаившись в темноте. Пусть Соловейчик думает, что онаулизнула, не попрощавшись. Ну, обругает ее нехорошими словами. А что еще онможет сделать? Лучше уж услышать оскорбление, чем терпеть его так называемые шалости.

Она дождалась, пока затихнут шаги в коридоре и хлопнетвходная дверь. Потом не удержалась и, резко вскочив, метнулась к окну. Из двериклиники вышел незнакомый мужчина в длинном темном плаще и, неторопливооглядевшись, двинулся вдоль по улице. Одну руку он держал в кармане, в другойбыла светлая папка для бумаг. Дойдя до угла дома, он замедлил шаг и оглянулсяна окна клиники. Потом свернула переулок и исчез из виду.

Анжелика на цыпочках вернулась на свое место и прислушалась.Из кабинета Соловейчика не доносилось ни звука. Тишина воцарилась вокругмертвая. Интересно, что он там делает? Медитирует? Она неподвижно просиделапять минут, потом вышла в коридор и позвала:

— Владислав Григорьевич!

Света в кабинете Соловейчика не было. Странно. Тот тип в плащевышел один, а доктор остался. Анжелика потянула дверь кабинета на себя, и талегко подалась.

— Владислав Григорьевич! — снова окликнула она,шаря по стене в поисках выключателя.

Странно, как он мог уйти, не заперев кабинет? Не простостранно, а невероятно. Когда свет зажегся, Анжелика ахнула и зажала рот двумяруками. Соловейчик никуда не уходил. Он лежал на полу с неестественновывернутой шеей и стеклянными глазами глядел в потолок. Все было в точноститак, как она представляла себе вот только что. Анжелика выскочила в коридор и,отняв руки от лица, судорожно, словно захлебываясь, вдохнула.

Человек в плаще! Это он был в кабинете хирурга. Потом онушел, а Соловейчик уже больше не подавал признаков жизни. Выходит, она виделаубийцу! Погасив свет и притаившись, она, по всей вероятности, спасла себежизнь.