Я пожал плечами.

– Вроде того. Меня это не слишком заботит, потому что с первым пунктом все получается так здорово. Но, действительно, эта мысль время от времени мелькает. Не получается не думать о том, что мои «Кто» повсюду вокруг меня, а я их не узнаю́, потому что не знаю остальной своей Большой пятерки.

– Думай об этом как об игре, юный Джек, – посоветовала она. – Если бы ты мог заниматься в жизни чем угодно, что это было бы за дело? Если бы деньги, время, навыки и любые иные барьеры, какие ты в состоянии вообразить, не были бы для тебя препятствием? Какие пять вещей ты хотел бы сделать, увидеть или пережить, чтобы, умирая, чувствовать, что ты прожил успешную жизнь?

А если это не поможет, начни с другого конца. Возможно, если бы Эпелпо подумал обо всем, что он делает сейчас и что ему не нравится, и спросил бы себя, почему ему это не нравится, он и выяснил бы, чего на самом деле хочет.

Возможно, если бы он сказал, что не желает больше ухаживать за своими козами, а ты спросил бы его, почему, он сказал бы, что хочет больше свободы. А если бы ты спросил его, что он стал бы делать со своей свободой, он мог бы сказать, что хочет проводить больше времени с семьей.

А если бы ты спросил его, почему он хочет проводить больше времени с семьей, он мог бы сказать, что близкие – его величайшая радость и что он хочет что-то дать им, чтобы показать, что они – его величайшая радость.

И, возможно, он узнал бы, что величайший дар, который он мог бы им вручить, чтобы показать, как они много для него значат, – это быть счастливым самому. А вторым величайшим даром для него было бы проводить с ними больше времени, особенно когда он сам счастлив.

Вероятно, выяснив, чего он не хочет, Эпелпо понял бы, чего хочет.

По мере того как за время нашего путешествия весну сменяло лето, на землях, по которым шли мы с Ма Ма Гомбе, стал сказываться свирепый зной солнечных дней. Земля растрескалась, стала пыльной и сухой. Весенняя зелень давно пожухла, и с каждым днем все сильнее выцветала на солнце.

Мы спустились с гор и пробирались по бескрайним саваннам. Конца им не было видно, но Ма Ма Гомбе уверяла меня, что по другую сторону нас снова ждут горы.

И здесь нас нашли львы.

Мы шли уже много дней, когда я заметил, что Ма Ма Гомбе стала еще острее реагировать на каждое движение вокруг нас. Стоило траве наклониться под особым углом – и она останавливалась и выжидала. Позади нас вскрикнула птица, Ма Ма Гомбе повернулась и несколько минут наблюдала за ней. Я думал, что так она демонстрирует мне то, что так любила повторять: «Наслаждайся каждым шагом, юный Джек, ибо у каждого мгновения есть, чему поучиться».

В данном случае поучиться определенно было чему.

Когда солнце достигло зенита и немилосердно палило, Ма Ма Гомбе сказала мимоходом, как будто ничего особенного не случилось:

– Нас преследуют львы, юный Джек.

Я тут же повернулся и бросил взгляд за спину. И увидел только высокие заросли травы.

– Они держатся далеко позади, – пояснила она. – Возможно, им просто любопытно. А еще возможно, что они голодны. Летом, когда земля пересыхает, многие животные мигрируют, и львам труднее найти добычу.

– Ты уверена, что они идут за нами?

– Да, уверена.

– И что они будут делать? – спросил я. – Нападут на нас?

– Возможно, – ответила она. – И прежде случалось, что львы нападали на людей, хотя они больше предпочитают антилоп.

– Что же нам делать? – спросил я.

– Стараться не быть похожими на антилоп.

Ко второй половине дня мы добрались до густых зарослей древовидной акации. Это дерево – живое воплощение битвы за выживание, которая непрерывно происходит в природе. В местах, где зеленая листва и сочные ветви столь желанны для множества едоков, акация отрастила гигантские шипы, чтобы не дать травоядным животным уничтожить себя.

Ма Ма Гомбе ухватила и потащила здоровенную ветку, отвалившуюся от одного дерева.

– Львы подбираются ближе, – сказала она. – Думаю, теперь им уже не просто любопытно. Найди как можно больше таких веток и неси сюда, ко мне. И поторопись, юный Джек! Нам нельзя терять время.

Мое сердце неслось вскачь, пока я волок к Ма Ма Гомбе одну ветку за другой. Каждый раз, поворачиваясь, я ожидал увидеть льва, приготовившегося к прыжку. Я исцарапал шипами все руки, пока таскал ветки из зарослей, но мне было все равно. Я понимал, что это сущая ерунда по сравнению с тем, что сделали бы львиные когти.

Из тех веток, что я подтаскивал, Ма Ма Гомбе складывала небольшое шипастое укрытие. Вначале она выложила круговое основание, а затем стала наваливать ветки все выше и выше, оставляя только один просвет, чтобы я мог войти. Я подтащил очередную ветку и когда собирался снова нырнуть в заросли, она сказала:

– Придется на этом остановиться, юный Джек.

– Да все нормально, Ма Ма Гомбе, – сказал я и все же развернулся. – Мне не трудно, там есть еще ветки…

– Юный Джек! – резко окликнула она меня. За все месяцы наших странствий Ма Ма Гомбе ни разу не повысила голос ни на меня, ни на кого-либо другого.

– Войди в укрытие, юный Джек, – тихо продолжила она. – Сейчас же.

Я повернулся, чтобы взглянуть на заросли акации. Перед ними стояла взрослая львица. Она смотрела мне в лицо, и уши ее были прижаты к голове. Хвост медленно ходил из стороны в сторону.

– Сейчас же, – повторила Ма Ма Гомбе. – И не делай никаких резких движений.

Я осторожно, дюйм за дюймом, стал продвигаться к просвету. Нижняя ветка в этом месте располагалась примерно на высоте моего бедра. Я медленно переступил через нее, не отрывая взгляда от львицы, чувствуя, как шипы царапали заднюю поверхность моих ног, пока я забирался внутрь. Ма Ма Гомбе подвинула меня в заднюю часть укрытия и быстро уложила еще три ветки в просвет, через который я вошел. Теперь мы были со всех сторон окружены шипами.

– Что теперь будем делать? – спросил я.

– Ждать.

– Чего?

– Это зависит от вселенной.

В траве по другую сторону от нашего укрытия послышался шорох. Из нее выступила вторая львица. Они обе были менее чем в двадцати футах[10] от нас. Я видел, как во время движений туго натягивались их плечевые мышцы. Казалось, они оценивали ситуацию. Затем обе огромные кошки уселись и стали наблюдать за нами. Они ждали.

Я вспомнил, как читал, что львиная челюсть обладает сокрушительной силой: она впятеро мощнее человеческой. И посмотрел на Ма Ма Гомбе.

– Что делать дальше?